Ночи Виллджамура
Шрифт:
Вопрос был задан совершенно равнодушно, да и с чего бы это могло ее беспокоить? Если бы не Бринд, его давно уже бросили бы.
– Да. Мы сейчас на льду… я дам вам отойти подальше, а потом взорву эти штуки, ледяное поле треснет, и они окажутся отрезаны от вас водой. У вас будет время добраться до кораблей, погрузиться на них и уйти в Виллирен.
– А вы?
– Со мной и так все ясно. Давай готовь механизмы. – И он, с трудом повернув лошадь, поехал к Бринду.
Апий вкратце изложил командиру свой план.
– Это безумие. Мы тебя довезем.
– Кто из нас двоих сошел с ума, Бринд? Кто отказывается
Взгляд Бринда только подтвердил то, в чем капитан и так не сомневался. Нежелание подвести друга мешалось в нем с пониманием того, что все усилия спасти его напрасны.
– Что ты от меня хочешь? – буркнул Бринд.
– Чтобы ты поблагодарил меня за хорошую мысль. Пусть моя толстая туша хотя бы не зря пропадает. – И тут же, увидев выражение страдания на лице Бринда, добавил: – Держись, Бринд, мы же гребаные солдаты.
Они обменялись долгим рукопожатием.
– Хорош… валите отсюда, пока можно, – просипел капитан, улыбаясь через силу.
Капитан коротко попрощался со своими людьми, которые глядели на него в растерянности. Затем принял из рук Блават настроенные механизмы, выслушал краткое руководство по их использованию.
Четверть часа он ехал назад, во тьму, пока не очутился лицом к лицу с неприятелем, причем каждый вдох казался ему предпоследним.
Он распаковал все устройства. Бросил на землю одно, услышал, как оно звякнуло об лед. Развернув лошадь боком, Апий продолжал бросать одну бренну за другой, стараясь, чтобы они ложились более или менее ровно, а боль в груди меж тем стала совсем невыносимой. Последняя бренна ушла в снег, настроенная Блават цепь была готова.
Судя по шелесту и поскрипыванию панцирей, враг был уже рядом.
Соскользнув с седла, Апий нащупал в темноте крышку последнего устройства и слегка повернул.
Снег фонтаном взметнулся перед ним, засыпав его с головы до ног, в этот же миг отказали легкие, и он, умирая один посреди черной равнины, подумал: «Интересно, кто или что ждет меня на той стороне?»
Небо за спинами беглецов озарилось жутким огнем. Лед под ногами вздрогнул, покоробился и затрещал. Но корабли были уже близко, рядом с ними несли стражу джамурские часовые. Они и стали свидетелями последнего подвига капитана Апия Хоя.
Нелум сразу понял, что случилось, и молча положил руку на плечо Бринда. Скупой жест, но более чем достаточный.
То, что они видели, было поступком настоящего героя, и кто бы мог подумать, что им окажется именно Апий. Толстый старина Апий, любитель не столько повоевать, сколько выпить да покутить?
Некогда разводить сантименты.
Для сантиментов времени не было. Пробормотав горькую молитву за своего погибшего товарища, Бринд отдал приказ поднять якоря.
Глава сорок четвертая
Свежий слой снега… можно подумать, что его здесь так не хватало.
Тот момент, когда снегопад только прекратился.
Тишина такая, что даже воздуху словно стало легче.
Солнце, прятавшееся где-то за облаками, садилось. Быстрее, чем ожидал Дартун, оно погружало мир в темноту. Придется разбить лагерь прямо на месте: поставить палатки вплотную друг к другу, прикрепив их ко льду. Хотя какой тут сон – на ветру, вдали от твердой земли?
Снова посмотрев
Теперь они пересекали ледяные поля где-то к северо-западу от Тинеаг’ла. Всего год назад здесь можно было только плыть. Дартун нутром чуял, что Врата Миров где-то недалеко.
Верэйн подошла и обняла его за пояс. Многослойная одежда, меховой капюшон делали ее такой далекой.
– Сколько еще, как думаешь?
– Недолго уже. Часа два, может, три.
– Ты нервничаешь? – спросила она.
– Нервничаю? Почему?
– Не знаю… потому, что мы скоро увидим нечто необычное. Потому, что мы понятия не имеем, что нас ждет по ту сторону Врат… если они вообще существуют.
– Они существуют, – сказал он. – Они совершенно точно существуют.
– Тогда почему ты ничего не чувствуешь, Дартун? Ты как будто выключил все свои эмоции. – Верэйн повернулась к нему лицом и нежно опустила ладонь ему на руку. – Я уже не знаю, что о тебе думать. Ты окружаешь себя ожившими мертвецами. Тащишь нас в экспедицию на край света. Как я должна все это понимать? Ты перестал разговаривать с нами – со мной. Кажется, будто Дартун, которого я знала, умер, а ты – совсем не он.
Ее слова жгли его мозг, а он пытался их игнорировать. Он действительно умирает: в этом все дело, разве не так? Но почему она говорит, что он уже мертв? Неужели он так изменился, обнаружив, что снова стал смертен?
Ночь. Костерок, разведенный на льду, превращает его адептов в странные фиолетовые силуэты. Собаки смолкли и улеглись рядом с санями, так что вокруг воет лишь ветер, уныло и одиноко. Патруль из немертвых мужчин и женщин ходит по периметру лагеря. Дартун объяснил Верэйн, что с ним происходит, а затем повторил то же другим членам своего ордена. Раньше он никогда не говорил с ними о своем бессмертии, но теперь рассказал все без утайки.
Когда Верэйн смотрела на него теперь, он чувствовал, что впервые за долгие месяцы между ними возникла связь. Он насытил ее мозг. Они пошли к своей палатке. Пока другие болтали снаружи при свете костров, разгонявших сумрак ночи над Тинеаг’лом, эти двое улеглись под одно одеяло и вновь почувствовали интерес к телесному устройству друг друга. Только теперь, обнаружив, что он тоже смертен, Дартун по-настоящему оценил бархатистость и аромат кожи Верэйн. Забытые нюансы оживали под его пальцами, губами.
Пока его жадный рот исследовал теплоту ее шеи, снаружи раздался крик. Дартун сел и окинул палатку таким взглядом, словно рассчитывал найти его источник внутри.
Звук повторился.
Кто-то из его ордена поднял тревогу или попал в беду?
Дартун поглядел на Верэйн и, увидев на ее лице испуг, предложил:
– Давай посмотрим, что случилось.
Поспешно одевшись, они вышли наружу, на лютый холод, где другие члены его ордена сбились в кучу, столпившись на невысоком пригорке. Он зашагал к ним взглянуть, что они там увидели.