Ночная дорога
Шрифт:
— Я бы тоже могла принести кексики.
— Ладно, — сказала Грейс, не поднимая глаз.
И снова Джуд поняла.
— Это не то же самое, что мама, да?
— Ты будешь играть?
— Конечно, — сказала Джуд. И следующий час сосредоточенно двигала фишки по разноцветным квадратикам. Она не переставая что-то рассказывала, спрашивала, и постепенно Грейс разговорилась.
Но Джуд понимала, что Лекси права: Грейс нельзя назвать счастливой девочкой. Почти все ее разговоры сводились к маленькому зеркальцу на запястье — воображаемой подруге. И почему только дети заводят себе воображаемых
Джуд так внимательно следила за Грейс, что не услышала, как открылась входная дверь.
Вошел Зак и швырнул тяжелый рюкзак на кофейный столик.
— Папа! — Грейс просияла, кинувшись на руки к Заку. Он поднял ее, расцеловал все личико, а она хихикала и твердила, чтобы он перестал.
За сыном вошел улыбающийся Майлс.
Джуд посмотрела на обоих, на мужа, которого так долго любила, а потом практически забыла о нем, и на мальчика, которого растила, словно редкий цветок, почти всю его жизнь, чтобы затем от него отвернуться. Она видела, как горе изменило их лица, взгляд, даже осанку, и понимала, что сама сыграла в этом немалую роль. Она была той трясиной, которая затянула их в болото горя, не позволяя выбраться на твердь. Без нее они бы давно пришли в себя.
«Когда-то вы были лучшей матерью в мире».
Джуд поднялась.
— Мне нужно поговорить с вами обоими.
Зак нахмурился.
— Грейси, а где твои раскраски и карандаши? Я так люблю смотреть, как ты раскрашиваешь.
— Хорошо, папа. — Она сползла у него с рук и умчалась.
Джуд сложила ладони. Теперь, полностью завладев их вниманием, она боялась произнести это вслух.
— Сегодня ко мне приходила Лекси.
Зак оцепенел.
— Что она хотела?
Джуд посмотрела на сына. Уже мужчина; совсем молодой, но мужчина, и она так гордилась им, что сердце не выдерживало. А когда за последние несколько лет она говорила ему об этом?
— Лекси попросила меня присутствовать при ее встречах с Грейс. Назначенный судом социальный работник ей не по карману.
— И что ты сказала? — поинтересовался Майлс.
— Она не узнает свою дочь, если я не соглашусь, — сказала Джуд, оттягивая время.
— Так что ты сказала? — повторил Зак вопрос отца.
У Джуд быстро забилось сердце.
— Я боюсь, — тихо произнесла она. Такой уязвимой она себя еще не чувствовала. Она была неуверенна, напугана. Обычно она прятала эти чувства от Зака и Майлса, но сейчас не было сил.
Она подошла к сыну, который никогда ничего не боялся, никогда не испытывал одиночества, пока была жива сестра, но теперь по его взгляду она прочла, что он знает и то и другое.
— Я не хочу этого делать, — сказала Джуд, — но сделаю.
— Сделаешь? — тихо переспросил Зак.
— Ради Грейс и Мии, — ответила Джуд, глядя на сына. — И ради тебя.
25
В доме творилось что-то странное.
Грейс и Ариэль лежали на диване, свернувшись калачиком под любимым желтым одеяльцем девочки. Освещение в хижине притушили, а за окнами было темно, поэтому она не могла как следует разглядеть
Грейс не знала, который час, но, похоже, было поздно. Ей еще никогда не позволяли так долго засиживаться после ужина, и в кино по телику произносили всякие нехорошие слова, но никто не обращал внимания, что она их слышит. Или что видит, как какой-то дяденька застрелил плохого дяденьку прямо в голову.
О Грейс вообще все забыли. Папа, бабушка и дедушка весь вечер перешептывались. Они все время куда-то звонили и раз двадцать заглядывали в учебное расписание папы. Грейс не знала, о чем речь, но бабушка все время огрызалась на дедушку и время от времени говорила что-то вроде: «Я знаю, о чем ты думаешь, Майлс» и «Что мне ей сказать? Наверное, я совершила ошибку…»
Дедушка сказал, что уже поздно отступать, потому что Лекси знает, и они снова громко зашептали.
— Кто такая Лекси? — спросила Грейс с дивана.
Трое взрослых мигом умолкли и повернулись к девочке.
— Пора спать, принцесса, — сказал папа, и Грейс пожалела, что заговорила, лучше бы ей помолчать.
Захныкав, она направилась к дедушке, разведя ручки в стороны для объятия. Он поднял ее, закружил, поцеловал в шейку. Она продолжала цепляться за него, хихикая, а он отпустил ее, и она соскользнула на пол.
Грейс подошла к бабушке — та стояла возле раздвижной стеклянной двери и грызла ноготь большого пальца. Она не сразу осмелилась, но все-таки сказала:
— Бабушка, спасибо, что поиграла со мной в «Парашюты и лесенки».
Бабушка перестала грызть ноготь и посмотрела на внучку сверху вниз.
Грейс попыталась улыбнуться, но у нее получилось не очень хорошо.
Затем бабушка сделала нечто совершенно удивительное: она наклонилась и взяла Грейс на руки.
Девочка так удивилась, что охнула. Она бы тоже обняла бабушку, но все закончилось так быстро, что Грейс едва успела моргнуть, прежде чем бабушка прошептала:
— Спокойной ночи, Грейси. Сладких снов.
Как все странно! Грейс бочком подошла к отцу и сунула ручку в задний карман его брюк просто так, чтобы быть ближе. Тогда он взял ее на руки и понес в ванную. Там он помог ей почистить зубы, приготовиться ко сну. Когда она переоделась в пижамку, он уложил ее в кровать и сам сел рядом.
В комнате царил беспорядок, повсюду валялись игрушки, а теплое одеяло лежало бесформенной горой в ногах. Папа тщательно расправил одеяло и укрыл Грейс.
— Ты почитаешь мне «Таинственный сад»?
— Не сегодня, принцесса.
«Спроси у него».
— Что? — сердито прошептала Грейс своему запястью.
— Почему ты разговариваешь с Ариэль, когда я здесь? — спросил папа, хмурясь.
— Ей кажется, у нас происходит что-то странное.
— Вот как? И что это, по ее мнению?
— Что это? — спросила Грейс у зеркальца, но Ариэль исчезла. — Наверное, она пошла спать.
Папа отстегнул ремешок на запястье Грейс.
— А нельзя ей сегодня поспать со мной? — пробормотала Грейс. Это была старая песня, и Грейс вовсе не ожидала, что ей это позволят, но спросить-то нужно.