Ночная катастрофа
Шрифт:
Капитан Спрак, судя по всему, об этом уже думал.
— Полагаю, искать ее все-таки будут. Если правительство поверит в ее существование.
— Вот в чем вопрос, не правда ли? Все-таки прошло пять лет, дело закрыто, а в Белом доме обосновался новый парень, который постоянно твердит, что у администрации туго с деньгами. Тем не менее я поговорю об этом со своим конгрессменом — когда выясню его имя.
Спрак проигнорировал мое ехидное замечание и спросил:
— Скажите, вы верите в эту
— Хм… ну, положим, верю. Но это уже не важно, поскольку дело закрыто и даже самая блестящая версия вряд ли поможет открыть его вновь. Человеку, который захотел бы возобновить поиски, направив в океан и на близлежащие острова команды с тралами и детекторами металла, понадобятся факты — много фактов — и не вызывающие сомнений свидетельства.
— Все свидетельства, находящиеся в моем распоряжении, сводятся к тому, что я видел собственными глазами, а факты ограничиваются выводами, сделанными в результате проведенных мною изысканий по ракетной технике.
— Уверен, что федералы в своем кругу что-то подобное обсуждали. Наверняка вы не первый человек, подумавший о кинетической ракете.
— Уверен, что не первый. Но я видел эту ракету.
— О, несомненно… — Капитан Спрак на пенсии, подумал я, и у него есть время для подобных изысканий и теоретизирования. Возможно даже, слишком много времени. — Вы женаты?
— Да.
— И что думает по этому поводу ваша жена?
— Она полагает, я сделал все, что мог. — Помолчав, капитан спросил: — Вы хоть представляете себе, какое огромное разочарование я испытал?
— Не представляю.
— Если бы вы видели то, что видел я, вы бы меня поняли.
— Возможно. Но знаете, что я вам скажу? Большинство людей, которые, как и вы, видели огненный столб, давно уже выбросили все это из головы и вернулись к своей привычной жизни.
— Я и сам был бы не прочь вернуться к привычной жизни, но уж очень все это меня достало.
— Потому что вы расценили итоги расследования чуть ли не как личное оскорбление. И неудивительно: ведь вы человек гордый и уверенный в себе, а это, должно быть, первый случай в вашей жизни, когда вас отказались принять всерьез.
Капитан Спрак промолчал.
Я взглянул на часы и сказал:
— Благодарю вас, капитан Спрак, за то, что уделили мне время, и за ваш рассказ. Могу ли я позвонить вам, если у меня возникнут какие-то вопросы или новые мысли по данному делу?
— Можете.
— Между прочим, известна ли вам инициативная группа, которая сокращенно именуется НИОР?
— Разумеется.
— Вы член этой группы?
— Нет.
— Почему же?
— Они мне не предлагали вступить в их ряды.
— Почему?
— Потому что вряд ли подозревают о моем существовании. Как я уже вам говорил, я чужд всякой публичности.
— Все — это кто?
— И члены НИОР, и федералы.
— Это точно.
— Повторяю, мистер Кори, мне общественного признания не требуется. Мне нужна истина. И справедливость. Полагаю, вам тоже.
— Истина и справедливость — вещи, конечно, хорошие. Но труднодостижимые.
Он ничего на это не ответил, и я опять задал ему вопрос — больше для проформы:
— Согласились бы вы выступить со свидетельскими показаниями на официальном слушании, посвященном этому делу?
— Я жду этого вот уже пять лет, мистер Кори.
Мы пожали на прощание друг другу руки, после чего я направился к выходу. На полпути я остановился, повернулся к капитану Спраку и сказал:
— Запомните, этого разговора не было.
Глава 8
Кейт сидела в джипе и разговаривала по мобильному телефону. Я слышал, как она бросила в трубку:
— Пора ехать. Я тебе завтра перезвоню.
Я забрался в машину и спросил:
— С кем ты болтала?
— С Дженнифер Лупо. Это с работы.
Я завел мотор и поехал назад к воротам.
Кейт спросила:
— Как все прошло?
— Было довольно интересно.
Некоторое время мы ехали в полном молчании по темной узкой дороге, которая вела от базы береговой охраны. Наконец я спросил:
— Куда теперь?
— В Калвертон.
Я посмотрел на вмонтированные в приборную панель часы. Они показывали что-то около одиннадцати.
— Надеюсь, это последняя остановка?
— Последняя.
Мы поехали в сторону Калвертона — небольшого городка в северной части Лонг-Айленда. Там находились авиазавод фирмы «Грумман» и старый Морской исследовательский центр, куда в 1996 году свозили для изучения обломки рухнувшего в океан «Боинга-747» авиакомпании «Транс уорлд эйрлайнз». Я не очень хорошо понимал, зачем мне на все это смотреть, но знал, что по какой-то причине это необходимо.
Я решил помалкивать, а если и говорить, то как можно меньше. Включил радио и поймал радиостанцию, передававшую шлягеры прошлых лет. Джонни Маттис исполнял песню «Двенадцатый раз — отказ». Отличная песня, да и голос, между прочим, хороший.
Бывают дни, когда мне хочется просто жить, а не носить пушку, удостоверение и бремя ответственности. После того как я — в силу ряда причин — уволился из Департамента полиции Нью-Йорка, мне пришлось покинуть ряды сотрудников правоохранительных органов. Но тут, возможно не в добрый час, мой бывший партнер Дом Фанелли предложил мне работу в Особом антитеррористическом соединении.