Ночная музыка
Шрифт:
– Я бы так не сказала. – Китти принюхалась. Генри пек оливковый хлеб, от которого исходил сказочный дух. И Китти надеялась, что не останется без угощения. – Они уже ободрали весь дом изнутри.
– Насколько мне известно, там и сохранять-то особо нечего. – Появившийся рядом Генри осторожно положил две буханки в корзинку для хлеба. – Скажи, а хоть что-нибудь старинное в доме осталось?
– Я не знаю, – скривилась Китти. – Думаю, в основном пауки. Вчера вечером я обнаружила одного в ящике для носков. Такой здоровенный. Наверное, искал себе подходящую одежку.
Асад
– А как поживает твоя мама? – спросил он с некоторым сомнением в голосе.
– Нормально. Правда, волнуется, хватит ли у нее денег. Говорит, не ожидала, что будет так дорого.
– Полагаю, Мэтт Маккарти не из тех, кто может продешевить, – фыркнул Генри.
– Ой, а мама говорит, будто он вдвое уменьшил расценки. По доброте душевной.
Генри обменялся с Асадом удивленными взглядами:
– Кто? Мэтт Маккарти?
– Она говорит, нам здорово повезло с соседями. Если бы такое случилось в Лондоне, мы непременно пропали бы. Мэтт всячески старается уменьшить расценки. – Она чуть-чуть придвинулась к корзинке с хлебом, ведь со времени завтрака прошло бог знает сколько времени.
– Угощайся. Если хочешь, можешь заплатить в следующий раз, когда будешь у нас. – Асад кивнул на буханку.
– Правда? Я завтра обязательно принесу деньги. Ужасно не хочется возвращаться назад за кошельком. Ведь мама запретила мне брать машину.
Асад покачал головой, давая понять, что все это пустяки.
– А скажи-ка нам, Китти, Мэтт… упоминал об истории дома?
Китти увлеченно отковыривала пальцем хрустящую корочку и не заметила многозначительного взгляда, который Генри бросил на друга.
– Нет, – рассеянно ответила она. – И почему все люди кругом буквально помешаны на истории?
– Значит, нет, – задумчиво произнес Асад и добавил: – Погоди, сейчас принесу пакет для хлеба.
Байрон уже с полчаса вырубал подлесок, когда наконец обнаружил, что именно привлекло внимание Элси. Собака начала вести себя беспокойно с тех пор, как на прошлой неделе ощенилась его колли Мег, и Байрон отнес бесконечный скулеж Элси именно на этот счет, но сейчас, срубив молодой ясень и свалив ствол в общую кучу, он неожиданно увидел, как в кустах промелькнуло что-то голубое, и понял, отчего так волнуется собака.
Мальчик ходил за ним по пятам уже несколько дней. Когда Байрон занимался птенцами фазана, поправлял электроизгородь или прореживал лес между Испанским домом и коттеджем Мэтта, мальчик ходил за ним маленькой бледной тенью. Обычно он наблюдал за Байроном из кустов и мгновенно исчезал, как только Байрон делал попытку к нему подойти.
Байрон уже давно сообразил, кто это такой, но решил не обращать внимания на маленького соглядатая и снова занялся корнем, в котором предстояло просверлить дрелью дырки, чтобы засыпать туда селитру. Поскольку извести молодые побеги ясеня было не так-то легко, черт бы их побрал!
– Ты хочешь мне помочь? – не оборачиваясь, спокойно спросил Байрон.
В ответ тишина. Байрон, чувствуя на себе упорный взгляд мальчика,
– Ладно. Я тоже не из болтливых, – по-прежнему не оборачиваясь, бросил Байрон и неожиданно услышал за спиной легкие шаги. – И не вздумай гладить собаку. Она сама к тебе подойдет, когда созреет. А если хочешь помочь, собери вон те тонкие ветки. Только не перестарайся, – сказал он, увидев, что мальчик набрал целую охапку.
Байрон оттащил три молодых деревца в поле. Потом он разрубит их на дрова. Хотя какой смысл запасаться дровами, если не знаешь, где будешь жить.
Он вспомнил сложенную у амбара гору половой доски из Испанского дома. Насколько он успел заметить, доска в основном была сухой, но он хорошо усвоил урок и не стал задавать Мэтту лишних вопросов.
– Оставь это здесь, – махнул он рукой в сторону груды веток.
Мальчик с трудом протащил свою ношу по траве и сбросил ветки в общую кучу.
– Хочешь еще помочь?
Мальчик обратил на Байрона серьезный взгляд больших глаз, опушенных темными ресницами.
– Как тебя зовут?
Мальчик потупился и стал упорно смотреть себе под ноги. Элси обнюхала его кроссовки, и он вопросительно посмотрел на Байрона, а затем наклонился и погладил собаку по голове. Элси перекатилась на спину, бесстыдно выставив розовый живот.
– Тьерри, – сказал мальчик так тихо, что Байрон едва расслышал.
– Тьерри, а ты любишь собак? – не повышая голоса, нарочито небрежно поинтересовался Байрон.
Мальчик застенчиво кивнул. Элси, высунув язык, с довольным видом смотрела на него снизу вверх.
Байрон уже видел мальчишку раньше, когда помогал Мэтту с ремонтом; даже в собственном доме мальчик казался бесплотной тенью и вечно сидел перед монитором, погрузившись в компьютерную игру. Байрон и сам толком не понял, с чего вдруг решил с ним заговорить. Ведь он, Байрон, предпочитал одиночество компании других людей.
– Ну ладно. Поможешь мне вот с этим, а после спросим у твоей мамы разрешения пойти посмотреть на наших новых щенят. Ну как, идет?
Улыбка мальчика застала Байрона врасплох, и он поспешно отвернулся, испугавшись, что совершает ошибку. Ведь он был пока не уверен, готов ли отвечать за счастье этого ребенка.
– Ясный, как новый, новый день. – Это была последняя фраза, сказанная Тьерри отчетливо и без запинки.
Его голос взмыл вверх, звонкий и уверенный, заключительные слова стихотворения сопровождались улыбкой. Он получил приз за это стихотворение и прочел его на концерте для родителей, а Изабелла, которой в кои-то веки не надо было играть с оркестром, сидела на стуле из гнутого пластика и хлопала как сумасшедшая, время от времени удивляясь, почему соседнее место пустует. Лоран клятвенно обещал ей не опаздывать. Однако в отличие от других женщин, недовольных тем, что мужья манкируют подобными мероприятиями, она вполне спокойно отнеслась к отсутствию Лорана. Более того, она даже чувствовала тайную гордость, что хоть раз в жизни оказалась единственным настоящим родителем.