Ночная охота

Кин Кей Си

— Ты можешь иметь в виду все, что захочешь, Адрианна. Мне все равно, но мы не уйдем из «У Перл», пока не разберемся с этим дерьмом.

Мои глаза встречаются с его, и ноздри раздуваются от раздражения. — Я бы предпочла, чтобы мы этого не делали.

— А я бы предпочел, чтобы мне было насрать, но вот я здесь, — говорит он, поднимая руки в знак поражения.

— Тебя никто об этом не просил. — Я впиваюсь зубами в язык, ненавидя себя за то, что только что сделала это снова. Это тяжело. Он мгновенно заставляет меня защищаться,

и сейчас я злюсь на него больше, чем когда-либо.

— Я прекрасно понимаю. А теперь. Можем ли мы перейти к части, где я пресмыкаюсь? Это молчание не приносит нам ничего, кроме проблем.

— Ты? Пресмыкаешься? — Я дразнюсь, поднимая руку к груди, но он лишь пожимает плечами.

— Я не знаю как, но ради тебя я готов попробовать все что угодно. — Его слова повисают в воздухе, как зловещее обещание, заставляя мой желудок сжаться.

— Почему? — выдыхаю я, показывая больше любопытства, чем следовало бы.

— Почему? — повторяет он, как раз в тот момент, когда появляется Перл с двумя тарелками. С Двумя. Эта женщина знала. Черт возьми, Перл.

— Здесь что, эхо, Перл? Я никогда раньше этого не замечала, — язвлю я, и Перл поджимает губы, скрывая понимающую улыбку, но как только она смотрит на Рейдена, её черты смягчаются.

— Будь с ним помягче. Я не знаю, что он натворил, но он был мрачен всю прошлую неделю, — объясняет она, ставя перед нами тарелки, и я усмехаюсь.

— Он подверг мою семью опасности, — выпаливаю я, обвиняюще указывая на него пальцем.

— Ах, черт возьми, Рейден, — шипит Перл, качая головой. — Я знаю, что они для нее значат. Я никак не могу спасти тебя от ее гнева, — заявляет она, поднимая руки в знак капитуляции, прежде чем отступить, не сказав больше ни слова.

— Я приму на себя ее гнев. Это лучше, чем ее молчание, — кричит он достаточно громко, чтобы могли слышать другие посетители, и я свирепо смотрю на него.

— Ты хочешь моего гнева? — Рычу я, и мое раздражение вырывается на поверхность.

— Ударь меня.

Я чувствую жжение в своей ладони, когда касаюсь его щеки, еще до того, как осознаю, что двигаюсь.

— Не в буквальном смысле, — ворчит он, кладя ладонь на покрасневшее место, когда я быстро отступаю. — Тебе лучше? — спрашивает он, потирая ее, пока я поджимаю губы.

— Нет, у тебя стальная челюсть, — бормочу я, сцепляя пальцы на коленях.

— Спасибо, — говорит он с ухмылкой, гордясь, как будто это комплимент.

Сузив глаза, я вздыхаю, сосредоточившись на еде передо мной, а не на дьявольском вампире, вторгшемся в мои мысли.

— Продолжай злиться на меня, — бормочет он, и я качаю головой.

— Знаешь, это не шутка.

— Я прекрасно понимаю.

— Так ли это? — Я тыкаю вилкой в его сторону, избегая какого-либо контакта, пока он набивает рот едой.

— Я облажался. По-королевски. Я понятия не имел, что за мной следят, иначе

я бы никогда не позволил ничему из этого случиться. Я бы не стал рисковать твоей язвительной сестрой или твоим отцом.

Моя голова резко поднимается. — Язвительной сестрой? — Рычу я. О, нет, черт возьми, он не мог этого сказать.

— Не смотри на меня так. Я почти уверен, что у нее более острый язычок, чем у тебя. — Он бросает на меня укоризненный взгляд, и это, вместе с его словами, мгновенно утихомиривает мой гнев.

— Это точно. — Я соглашаюсь, набивая рот едой, прежде чем успеваю сказать что-нибудь хотя бы наполовину приятное.

Рейден нервно потирает шею, глядя в свою тарелку, как будто в ней содержатся все ответы. Я не могу не смотреть на него. Лёгкий беспорядок на его волосах, морщинки у глаз, подергивание пальцев. Всё это… не похоже на обычного Рейдена. Когда он наконец поднимает взгляд на меня, я ожидаю, что он нарычит на меня за то, что я так пристально на него смотрю, но вместо этого словно прорывается плотина, и его глаза смягчаются от такой боли, что мое сердце застревает в горле.

— Ты заставляешь меня…

Я жду, и я жду, и я жду, но этот мужчина не продолжает свою фразу. — Я заставляю тебя что? — Хрипло выдыхаю я, отчаянно желая узнать, что еще вертится у него на кончике языка.

Он качает головой, заставляя мою грудь сжаться, когда я понимаю, насколько сильно расстояние, которое я установила между нами двумя, причиняет боль и мне.

Черт.

— Ты заставляешь меня видеть дальше моего собственного носа, — бормочет он со вздохом, и мои брови в замешательстве сходятся.

— Что это значит?

— Это значит, что я всю жизнь думал только об одном… о себе.

Я фыркаю над общеизвестным фактом, о котором знают все. — Ладно.

— А теперь о тебе, — добавляет он, отчего у меня по спине пробегают мурашки.

— Обо мне.

— Ты заставляешь меня задумываться о том, как мои действия могут повлиять на других людей. Под другими людьми я имею в виду тебя.

У меня кружится голова, я теряюсь из-за его слов, но естественно пытаюсь подавить его влияние на меня юмором, за которым я стремлюсь спрятаться.

— Ого, да ты растешь, — шучу я, слыша покровительственный тон в своем голосе, но он этого не замечает.

— Расту? Я чувствую, что падаю.

— Падаешь?

— Из-за тебя.

18

РеЙДЕН

Я

не думаю, что Адрианна когда-либо выглядит так красиво, как в моменты, когда она теряет дар речи. Я обожаю ее огонь и дерзость, но наблюдать, как ее челюсть отвисает, а ресницы трепещут с каждым взмахом, что-то делает со мной. Ее щеки приобретают бледно-розовый оттенок, а зрачки расширяются, ища в моем взгляде ответы, которые я готов дать ей, если только она задаст эти чертовы вопросы.