Ночная прогулка
Шрифт:
— Спасибо тебе! — признательно отозвалась Корина.
Синий свод небес оглашали крики неисчислимых птиц. Звук их крыльев, казалось, задевал какие-то новые струны ее души, неизвестные ранее ей самой. В этом было что-то завораживающее и что-то восхитительное, как и их полет. Какие — то глубинные силы рвались наружу и заставляли биться сердце. Она чувствовала свежие порывы ветра, который играл ее волосами.
Ли не сводила синих глаз с нежного лица Корины.
— Знаешь, — убежденно сказала она, — по-моему, Бал Бала тебя уже покорила.
В ее голосе
Корина улыбнулась и наконец повернулась к чемоданам.
— Ты ничуть не преувеличила насчет Бал Бала, Ли. Это волшебное место.
Ли вспыхнула от удовольствия и бросилась помогать подруге разбирать вещи. Когда за это взялись двое, работа пошла легко и быстро.
Первый день в Бал Бала навсегда останется в памяти Корины. Теплое чувство надежды, доброта, с которой приветствовали ее Ли и миссис Баллантайн, пробудили в ее душе первые ростки любви к Бал Бала. Ощущение счастья и полноты жизни не могло уменьшить даже то, что Кайал Баллантайн не спускал с нее пристальных глаз, как будто разглядывал редкую зверюшку.
Корина тоже с интересом поглядывала на него украдкой из-под опущенных ресниц. Этот человек был ей интересен. Она отмечала его властные жесты, манеру разговаривать, улыбку. В его большом гибком теле чувствовалась мужская сила и упорство.
Один раз их взгляды встретились. Он ответил ей таким же намеренно пристальным взглядом, невольно любуясь темными глазами и вспыхнувшими щеками. Когда он заговорил с ней, Корина от смущения не смогла сразу ему ответить. Ли, почувствовав притяжение между подругой и сводным братом, пришла ей на помощь, и Корина овладела собой.
Обед был великолепным, и Корина прониклась уважением перед талантом экономки, миссис Коннор. Грэйс Коннор была женой главного скотовода. Она сразу понравилась Корине — высокая сухопарая женщина, немного замкнутая, но готовая отдать все силы для мистера Кайала и его семьи.
Изысканный аромат винного соуса, витавший над золотисто-коричневой жареной птицей, сменился роскошным шоколадным тортом с розово-золотой розой наверху. К тому времени, когда была выпита последняя чашечка кофе, Корина полностью прониклась атмосферой доброжелательного покоя, царившего в этом доме и обещавшего успокоение ее душе. У всех трех женщин оказались одинаковые вкусы, пристрастия, мнения. Было видно, что не только Ли, но и ее мать наслаждается обществом Корины.
Кайал сразу после обеда извинился, что покидает их. Мужчины собирались заняться ночным осмотром скота, потому что полная луна заливала серебристым светом песчаные холмы на много миль кругом, а насекомые не тревожили животных. Корина с интересом наблюдала, как он, прощаясь, поцеловал в макушку Конни Баллантайн, ласково пожал плечо Ли, а затем обратился к ней.
— Я полагаю, что к ночи Корина приобретет энциклопедический запас сведений о семье Баллантайн, но сильно сомневаюсь, что кому-либо из вас удастся проникнуть сквозь стену ее замкнутости.
Можно подумать, что ты сам открыт всем ветрам, подумала Корина, заинтересованная
— Не волнуйся, мы все-все обсудим, — поторопилась смягчить его слова сестра.
— Даю вам слово, мистер Баллантайн, я абсолютно безвредна, — произнесла Корина невинным тоном и опустила ресницы.
— Неужели? Верится с трудом, но, может быть, это и так. Чего не бывает на белом свете!
— Дружок, ты дразнишь Корину, — с притворной суровостью заметила мачеха. — Эта девочка не заслуживает такого обращения.
— Ты права и в том и в другом, — ответил он и направился к двери. — Не дожидайтесь меня, Кон. Я, наверное, буду занят почти до рассвета.
Мачеха подняла на него ласковые глаза и улыбнулась.
— Хорошо, дорогой. Береги себя.
Было удивительно приятно наблюдать ее трепетное отношение к пасынку. Кайал рассмеялся в ответ на ее привычное пожелание и вышел в холл, небрежно закуривая на ходу.
Выражение любви на лицах обеих женщин больно кольнуло сердце Корины. Она опять почувствовала одиночество и тоску по прошлому. Но эта боль быстро прошла, потому что Ли и ее мать, заметив тоску на лице Корины, быстро возобновили приятный женский разговор обо всем и ни о чем, и она повеселела.
Было около одиннадцати, когда они отправились спать. Усталая Корина быстро заснула, крепко и без сновидений. Но спокойный сон продолжался недолго. Она начала метаться во сне, горе и беспомощность постепенно затопляли дремлющую душу, Корина закричала…
Вдруг вспыхнул свет, и она, ничего не понимая, села в постели.
Обхватив руками голову, девушка растерянно смотрела на Кайала, удивленно застывшего на пороге.
— Ради всего святого, что с вами творится? Женщины не кричат так без всякой причины. Кровь застыла у меня в жилах, когда я услышал ваш крик. — Ее глаза наполнились слезами. — Вы же плачете! — Он растерялся. — Почему?
Осипшим, прерывающимся голосом она проговорила:
— Потому что не могу не плакать. Почему же еще?
На мгновение он оторопел. Но только на мгновение.
— Да, похоже, что вы умеете себя взвинтить. А ведь вы еще так молоды. В ваши годы раны затягиваются быстро. Не надо только снова и снова терзать себя. Наверное, ни один мужчина не стоит этого.
Она по-детски ладошкой вытерла слезы, но дрожь, сотрясавшую ее, унять не смогла. Конечно, он не знал, что горевала она по своему отцу. Голос его звучал резко и сурово. Он взял со спинки кровати кремовый шелковый пеньюар и протянул ей.
— Наденьте это и пойдемте в гостиную. Вам надо что-нибудь выпить и успокоить нервы.
Она откинулась на подушки и непонимающе смотрела на пеньюар в его руках. Он взял ее за руки, потянул и посадил на постели.
— Вы успешно стараетесь вывести меня из себя. Делайте то, что я говорю, и не спорьте.
Ее локон коснулся его руки, и Кайал, обвив его вокруг пальца, заставил Корину поднять глаза.
— Эти громадные, полные слез глаза, дрожащее тело должно, очевидно, вызвать мое сострадание. Лучше делайте то, что я говорю.