Ночная школа
Шрифт:
— Спасибо, Гейб. Признаться, я и представить себе не мог, что ты столь неравнодушен ко мне.
Элли мгновенно узнала этот глубокий голос, и замерла на месте, отчаянно желая просочиться сквозь кресло и пропасть из виду.
Гейб же и глазом не моргнул.
— Ничего, Картер, ты это переживешь. Тем более то, что я сказал, — истинная правда. Да ты и сам это знаешь. За годы обучения в школе у тебя сложился имидж отнюдь не самого порядочного по отношению к особам женского пола парня. Мягко говоря.
Джу
— Вы как хотите, но лично я иду в общую гостиную, чтобы малость расслабиться перед обедом. Впрочем, может, пойдем все вместе?
Одновременно с ней поднялся из-за стола и Гейб. Но Элли продолжала сидеть на месте как приклеенная — до такой степени ее смутило и обескуражило неожиданное явление Картера. Кроме того, она считала, что если уйдет сейчас из библиотеки, то продемонстрирует тем самым собственную трусость.
С вызовом задрав подбородок, она сказала:
— Спасибо за предложение, но я останусь. Я еще не успела дочитать все, что хотела.
Джу, прежде чем отойти от стола, неслышно, одними губами сказала Элли: «Извини», — после чего, взяв Гейба под руку, проследовала к выходу.
Когда они удалились, Картер опустился на стул на противоположном конце стола, в то время как Элли старательно делала вид, что занимается выписками из учебника истории и ни на что другое не обращает внимания. Однако мысли ее при этом неслись в бешеном хороводе.
«Теперь он подумает, что я в него влюблена. Но что с того? Пусть себе думает, что хочет…»
Чтобы успокоиться, она сделала два глубоких вдоха.
— Эй, — сказал Картер.
Оторвав глаза от тетради, она заметила, что он наклонился к ней и его лицо находится совсем близко. При этом он пристально смотрел на нее, словно гипнотизируя ее взглядом. Она механически отметила про себя, какие у него красивые темные глаза, длинные черные ресницы и тонкие, изящно очерченные прямые брови.
Огромным усилием воли ей удалось придать лицу скучающее выражение, но проступивший на щеках яркий румянец выдавал ее с головой.
— Боюсь, мы так и не были представлены должным образом, — сказал Картер. — Поэтому придется взять инициативу на себя. Итак, меня зовут Картер Вест.
— А меня — Элли Шеридан. — Ей очень хотелось подпустить в голос холодноватые светские нотки и, как ни странно, у нее это получилось. Кроме того, она сумела выдержать его пристальный взгляд, не продемонстрировав ни смущения, ни страха. По крайней мере, ей так казалось.
— Я знаю, — сказал он, поудобнее устраиваясь в кресле. Губы у него изогнулись в циничной улыбке, и Элли почувствовала, что интуитивно не доверяет этому человеку. — Нам нужно поговорить.
— Нужно? — холодно переспросила Элли. — И на какую
— О тебе.
— Отлично, — сказал Элли. — Мой любимый цвет — синий, и я без ума от щенков. Теперь твоя очередь.
— Очень смешно, — сказал он, хотя выражение его лица свидетельствовало об обратном.
— А я вообще смешная, — ответила Элли. — И люблю пошутить. Извини, что не поставила тебя об этом в известность с самого начала.
Картер, похоже, начал испытывать раздражение.
— Что и говорить, полезная информация. Спасибо, что сообщила. Но я, собственно, хотел поговорить о другом. О том, в частности, что ты делаешь в Киммерии и как здесь оказалась. Новые ученики крайне редко приезжают к нам посреди летнего семестра. Это необычно.
Элли не понравился его тон, больше подходивший следователю. Она сложила на груди руки и откинулась на спинку стула. Он хотел знать правду, но она вовсе не обязана выкладывать ему свою подноготную.
Покрутив между пальцами ручку, она лукаво посмотрела на него и сказала:
— А может, я победила в конкурсе?
— Очень смешно, — снова сказал он с прежним мрачным выражением. — Но я сейчас совершенно не склонен шутить. И не надо бояться говорить правду. Итак, что в реальности привело тебя в эти стены?
«Похоже, он от меня не отстанет. Что ж, пусть получит по полной программе».
Она вызывающе вздернула подбородок и посмотрела на него в упор.
— Меня арестовали.
Он пожал плечами:
— И что с того?
— Я трижды подвергалась аресту. Улавливаешь?
— Ого…
— В течение одного года.
Картер тихонько присвистнул.
— Это я уловил. Но аресты не являются причиной для перевода в Киммерию. Это не юношеское пенитенциарное заведение и не трудовая исправительная школа. Почему же ты оказалась именно тут?
Элли почувствовала, что ее начинает переполнять злость, но усилием воли сдержала себя и ответила ему ровным спокойным голосом:
— Честно говоря, не имею ни малейшего представления. Родители сказали мне, что отныне я буду учиться здесь, и через несколько дней я уже стояла у ворот этого учреждения. Предки сообщили, что здесь занимаются особыми детьми. Уж и не знаю, что они вкладывали в эти слова.
— Любопытно… — Он некоторое время с интересом исследовал ее взглядом, как если бы она представляла собой некую головоломку или собрание редкостей и неординарных предметов.
Она неприязненно на него посмотрела:
— Что тебе любопытно?
— А вот что. Бывает, что эмоционально неуравновешенных или травмированных подростков переводят в нашу школу. Но ни в коем случае не в летний семестр. В летний семестр в Киммерии учатся и живут продвинутые ребята.
Вот теперь Элли взбесилась.