Ночная смена. Двойной тариф
Шрифт:
— Влад! Прекрати! И убери от меня свои руки. Меня не волнуют твои яйца, уже полгода, — Полина отодвинулась, поправляя просторное платье и приглаживая волосы.
— А чьи яйца тебя волнуют, того пацана? — Влад сверкает взглядом.
— Какого пацана, о чем ты?
— С которым ты вчера мило беседовала в ресторане.
— Влад, ты больной? Вот не беси меня сейчас! Тебя не было почти полгода, я что, должна сейчас упасть на колени и облегчить тебе яйца?
— Пофиг на пацана, встречу — ноги вырву, нет, руки. Иди ко мне, — снова двигается,
— Ты являешься после долгого времени и говоришь о своих яйцах, это вообще нормально?
— Ты слишком много внимания уделяешь моим яйцам.
— Я ненавижу тебя! И не хочу видеть!
— Это была вынужденная мера, Полинка. Иди ко мне, — снова тянет руки, Полина бьет по ним и с вызовом смотрит в его наглые глаза.
— Прекрати! Это не смешно и неинтересно! И не улыбайся!
Влад не мог не улыбаться, глядя на Полину, он вчера реально осознал, что смертельно скучал по ней, как увидел в ресторане, который Герман решил купить. Немец теперь легальный бизнесмен, как и он, сеть отелей, ценные бумаги, драгоценные металлы, рестораны. Вот еще один, таскал его везде за собой, приучая к бизнесу.
Он тогда хотел подойти к ней, но прилюдно этого было делать нельзя. Герман орал, как резаный, в их новом доме, чтоб он не смел искать встречи с девушкой. Что нужно еще время, из такого бизнеса, как их бывший, так просто не уходят, всегда приходится чем-то платить. Влад не дергался, но вчера, увидев Полину с каким-то пацаном, словно спичка, ревностью вспыхнул изнутри, хотелось забрать ее, увести, наказать, что улыбается другому.
Половину ночи колотил грушу в подвале, а утром все равно поехал к ее дому, но не застал там. На работе Полина должна быть только после обеда, он как директор это уже знал. Обошел дом, попинал колесо машины, проезжая мимо находящегося неподалеку парка, увидел знакомую машинку. Синий “Ниссан” светил ярким боком на солнце.
Полина сидела, прикрыв глаза, ветер ласкал ее волосы, подол бардового платья опускался прямо на землю. Она была очень красивая. Не удержался, поцеловал, и крыша поехала совсем.
— Полинка, не вымораживай меня, я сейчас не в состоянии думать и объяснять, по этой части у нас Немец.
— Мне не надо ничего объяснять. Я не хочу вас видеть. Никого из вас!
Она вскакивает на ноги, поправляет плащ, хватает сумку, делает только несколько шагов в сторону, но Влад, оказавшись рядом, подхватывает Полину на руки и несет в сторону парковки.
— Ты стала тяжелее, булочка, поправилась?
— Отпусти меня немедленно!
— Да, точно.
— Влад, правда, я прошу тебя. Поставь меня на землю.
— Нет.
Краткий и доходчивый ответ, Влад уверенно шел по дорожкам, на их странную парочку обращают внимание редкие прохожие. Полина понимала, что вырываться бесполезно, и поговорить все равно придется. Но вот только как Влад воспримет новость о ее беременности, она не знала.
Надо сказать все сразу, прямо сейчас, чтоб не было сюрпризом
— Влад, я беременна, — зажмурила глаза и притихла в его руках.
— Да, хорошо.
Хорошо?
— Влад, ты слышал, что я сказала?
— Что?
— Я беременна!
— Не понял?
Мужчина останавливается, долго смотрит Полине в глаза, хмурит брови, на скулах играют желваки.
— В смысле?
— В каком смысле может быть беременна женщина?
— От того пацана? — голос низкий.
— Какого пацана? — Полина совсем теряется, вот совсем недавно она была полна решительности, а сейчас внутри зарождается страх, растекаясь по телу. — Нет, конечно, нет, что ты такое говоришь, Семен наш повар.
— От поваров что, не беременеют? Тогда от кого?
Владу хочется сжать ее тело до боли, потому что сейчас реально больно ему. Чем дальше развиваются его мысли, тем ему хуже, так было уже несколько раз, но очень давно. Боль тугими прутьями сдавливает сердце, немеют руки. Тогда он терял близких, сейчас он терял Полину.
— Я не знаю.
— В смысле, не знаешь?
— Я не знаю от кого, от тебя или Германа.
А вот теперь у Влада стали ватными ноги, Полина смотрела в его глаза своими янтарными, полными слез, они уже катилась по щекам, а ему хотелось собрать их все своими поцелуями.
— Повтори.
— Отец моего ребенка или ты, или Герман, я не знаю точно, ведь вы были со мной вместе.
В груди Влада стало не хватать воздуха, он, наконец, оторвался от ее глаз, запрокинул голову к небу, прикрыл глаза, вздохнул. С сердца упал огромный камень, вот сейчас он реально понял это выражение, а еще то, когда земля уходит из-под ног. Земля реально ушла, но вернулась.
Потом он опустил голову и посмотрел на живот Полины, снова на нее.
— Шесть месяцев.
— Хорошо.
Кивнул и зашагал дальше.
Вот так просто? Хорошо и все?
Влад снова останавливается, в его груди так бешено билось сердце. Тянет Полину к себе за затылок, целует. Эта девчонка точно сведет его с ума. Уже свела. Она робко отвечает. Неужели боится его?
«— Поехали, я хочу видеть его», — говорит в губы.
— Кого, его?
— Твой животик. А еще хочу целовать твою киску, вылизать ее до нескольких оргазмов, собрать языков влагу, скучал по ней до смерти.
— Влад!
— Что, Влад? Я не могу хотеть свою беременную женщину?
От этих слов у Полины по телу растеклось тепло. Она его женщина, его беременная женщина.
— Правда?
— Правда, Полинка, правда.
Глава 16
Стоя у открытого окна, Герман смотрел, как по дорожке к дому Влад ведет Полину. Девушка оглядывается по сторонам, но потом неожиданно поднимает голову, словно чувствует его взгляд, и смотрит прямо на него. Удары сердца болью отдавались в висках. Он скучал по ней, очень скучал.