Ночная таксистка
Шрифт:
«Начало игры завтра, в 10 часов.
Первый раунд Влад – Данай.
Господа, делайте ваши ставки!»
– Очуметь, – ухмыльнулся Фил. – Чистая работа! Я даже ничего не почувствовал!
Ира сжала кулаки.
– Этот козлина опять покушается на моего брата? Да я ж ему… я ж его!.. – В серых глазах полыхнула злость. – Подойдет ближе чем на пару метров, не посмотрю, что это нарушение Маскарада, пристрелю, как бешеную собаку!
Айри хмыкнула:
– Влад вне закона. Защищаясь от него, ты можешь применять для своей
– Мне это нравится, – злобно улыбнулась Ира.
– Никогда не покушайся на близкого человека такой девушки, как наша Ира. Оторвет голову в запале и еще виноватым сделает, – тихо сказал Фил.
Тайфин угостил его легким подзатыльником. Полудемон развел руками и посмотрел на часы.
– Может, все же по домам? – предложил он. – А то времени уже немало. А начальник сказал, что мы четверо должны быть у него в офисе завтра в семь утра.
Ира застонала:
– Я не хочу подниматься так рано!
– Придется, – кивнул Тайфин.
Помахав рукой Илии и Сергею, четверка покинула территорию блуждающего кафе. Около ворот стояли две машины – Иры и Айри.
Фил подошел к машине демоницы и остановился.
– Я веду! – крикнул он.
Не поворачиваясь, Айри кинула ему ключи, полудемон поймал их и тут же устроился в машине. Тайфин сел в машину Иры.
Девушки остались вдвоем.
– Наконец-то все устаканилось? – тихо спросила Ира.
Айри кивнула, стянула перчатку, показывая массивный браслет.
Странная витая полоска обнимала запястье и спускалась вниз, образуя на внешней стороне ладони руну верности.
– Это то, о чем я думаю?
– Да, – кивнула демоница. – Браслет первого «да». То, что надевается на церемонии смотрин. Довольно давно я вышвырнула его. А Фил нашел. Хотя я даже не знаю, как ему это удалось.
«Как-как… Грязно», – подумала Ира, вспомнив, как вытаскивала Фила с одной небольшой складки, а главное, сколько потом мусора пришлось выгребать из машины.
– Я рада за тебя, – сказала она.
Айри улыбнулась:
– Спасибо. Ну что, по машинам и по домам?
– Поехали, – кивнула Ира.
Через минуту на перекрестке никого не осталось. Спрыгнув со столба, Аллочка принюхалась к воздуху и двинулась вслед за темно-зеленой «десяткой». Задачей вампирши было распотрошить за ночь защиту дома Иры так, чтобы Влад мог добраться вначале до дампира, а затем и до самой девчонки.
Подумав: «Надеюсь, он со мной поделится», – Алла сорвалась с места.
В офисе НДП отдел коррекции памяти одновременно уважали и боялись. Сложно не уважать того, благодаря кому удается сохранять секретность инфернального мира. Но при этом еще сложнее не бояться тех сил, которые находятся в распоряжении этого отдела.
Специалисты отдела ОКП должны были быть неплохими психологами, ведь созданная
Мало кто знал (а точнее, только высшее руководство всей НДП и создатели методики), что с помощью этого отдела можно не только переписать воспоминания, но еще и просмотреть любую память. Нельзя разве что записать на информационный носитель. Впрочем, над этим уже работали.
Марина, пришедшая в отдел корректировщиков, в это пасмурное утро была тиха и грустна. Обычно с ней работал другой человек, но именно в тот день он заболел, и девушка оказалась на приеме у Доктора Жабы.
Невысокий грузный мужчина с несколькими подбородками, толстыми мясистыми пальцами и огромным животом несколько пугал.
Громкий бас ситуацию только усугублял, как и манера разговаривать.
– Нуте-с, что у вас случилось, милочка? – добродушно спросил мужчина, устраиваясь за столом. Стул под ним подозрительно крякнул, но выдержал.
Марина перевела дыхание и осторожно села на самый краешек стула для посетителей.
– Да вы не переживайте, милочка. Мы не кусаемся и даже не пробуем на зуб. Так что садитесь нормально. Процедура нам с вами предстоит долгая.
– Я… я вот…
– Что такое, милочка? Не мямлите, говорите прямо.
– Я хочу отказаться от коррекции памяти! – выпалила Марина. – Я точно знаю, что есть специальная методика, которая заблокирует некоторые центры мозга, в результате я не смогу никому рассказать ничего лишнего, или написать, или показать… я даже нарисовать не смогу!
– Так, – весело сказал Доктор Жаба. – А что же такое у вас, милочка, случилось? Мы, признаться, в смятении. Подчиненные доложили нам, что вы успешно прошли первый этап коррекции памяти.
– Блок, он… он вчера разрушился.
– Вот как… А что его подтолкнуло к разрушению, милочка?
– На меня кто-то напал… магически. Мне нужна была моя сила, чтобы убежать… и я… вот…
– Нуте-с, договаривайте, милочка. Страх за ребенка, верно?
– Да. Я испугалась за своего малыша и себя. Сила вернулась, а блок с памяти слетел. И я… в тот момент я поняла, что поступаю как трусиха.
– Отчего же?
– Все эти годы, мои друзья, мои чувства. Я не сразу поняла, что, стирая память, сотру и воспоминания о тех светлых днях, что у меня были!
– Продолжайте, милочка.
– Я стояла на пороге своего дома и думала о том, что, если я откажусь от своих воспоминаний… не получится ли, что я откажусь от чего-то гораздо более важного? Я знаю, что после обряда коррекции памяти я не просто не смогла бы узнать прежде дорогих мне людей. Я бы вообще их не увидела! Но это не то, чего бы я хотела.
– Насколько нам известно, наша подчиненная разговаривала с вами на предмет сохранения памяти, но вы отчаянно сопротивлялись. С чего бы?
– Мне… мне… – Марина опустила голову. – Мне было стыдно.