Ночная танцовщица
Шрифт:
Во взгляде Кристофера ясно читалось – этот ответ ему не понравился. По нахмуренному лицу герцогини было заметно то же самое. «Ну, – подумала Мэгги, – придется постараться».
За ужином Мэгги представили остальным членам семейства Тэлботов. Это формальное событие возглавлял герцог. Его жены не было – она лежала в постели с нервным приступом.
– Мама очень чувствительна, – извинилась Элизабет. – Волнение от вашего приезда вызвало нервное потрясение.
Молодой человек, которого Кристофер представил как младшего брата Родни, фыркнул при
– Она так же чувствительна, как дракон. Просто разыграла представление, чтобы Кристофер чувствовал себя виноватым из-за долгого отсутствия.
– Родни, как ты груб. Что подумает наша новая сестра? – спросил Джеймс, старший из братьев.
Мэгги решила, что Родни пьян. Она учуяла запах виски несмотря на то, что тот сидел далеко от нее.
– Кто? Наша новая, кто? – герцог окинул взглядом собравшихся. В черном вечернем костюме он смотрелся очень элегантно. Высокий, стройный, седовласый. Было очевидно, что решительные, сильные черты лица передались Кристоферу от отца. Слегка рассеянное выражение лица, выцветшие глаза, словно подернутые пеленой, и морщины вокруг говорили о почтенном возрасте.
– Наша новая сестра, отец, – нетерпеливо повторил Джеймс. – Кристофер женился, ты же знаешь.
– Конечно, знаю. Мелисса, Мелинда – что-то в этом роде.
– Магдалена, – подсказал Кристофер.
– О, интересное имя! Она папистка?
– Нет, папа. Она из Америки.
– Ну, тогда другое дело. Твой прапрадедушка, второй герцог Торрингтонский, подавил восстание американцев. И был убит. Хорошо, что у него остался сын, иначе нас бы не было на свете.
Мэгги почему-то почувствовала себя виноватой.
– Мне очень жаль, Ваша Светлость. Герцог с трудом пытался рассмотреть ее лицо.
– Не нужно жалеть, детка. Сомневаюсь, что его убила ты.
– Нет, сэр.
– Отец! – вмешался Родни. – Сейчас 1883 год. Она не могла убить его.
Через стол от Мэгги сидела единственная дама, которая ничего не говорила, лишь глотала пищу с каменным выражением лица. Ее представили как леди Стефан Тэлбот – Катарину, несчастную вдову Стефана. Неэмоциональная, как каменная, она была очень красива. Мягкие каштановые волосы обрамляли прекрасный овал лица. На бледной коже чуть выделялся румянец. Светло-карие глаза сочетались с цветом волос. Полные губы неодобрительно сжаты.
– Аделия! – позвал герцог. – Где Аделия?
– Мама в своей комнате. У нее опять расшалились нервы, – объяснил Джеймс.
– Нервы, что за вздор! – герцог, разрезавший пирог с говядиной, вдруг резко переменил тему. – Откуда вы?
– Из Нью-Мексико, сэр. – Если все семейные разговоры такие, как этот, то неудивительно, что Родни пьян, Джеймс слишком сдержан, Элизабет застенчива, а Катарина молчалива. – Это в Америке.
– Что вы говорите!
– И как велико ранчо моего мужа? – спросила Катарина.
– Теперь это ранчо не твоего мужа, – отрезал Джеймс. – Оно принадлежит Кристоферу и семье.
– В действительности, оно принадлежит Мэгги и мне, –
Джеймс бросил на брата колючий взгляд.
– Я отвечу на вопрос Катарины, – продолжил Кристофер. – Ранчо «Дель-Рио» занимает площадь сто тысяч акров. Его в свое время подарил семье Монтойя губернатор штата, а все владения Монтойя в пять раз больше. Мы постараемся разработать всю землю, но для этого нужно все хорошо спланировать.
– Планировать, как пасти скот? – с усмешкой спросил Джеймс.
– Кроме скота, есть много других работ, – не выдержала Мэгги. Все удивленно посмотрели на нее, как будто она сказала что-то не совсем приличное, затем отвернулись.
– Сколько стоит земля? – не унимался Джеймс. – Мы сейчас в затруднительном положении. Конечно, не только мы. С тех пор, как цены на сельскохозяйственную продукцию упали, стало трудно собирать арендную плату. Может быть, лучше продать землю, а деньги вложить во что-нибудь еще?
– Это неразумно! – категоричным тоном объявила Мэгги. – Моя земля – богатейшее пастбище на Западе, а рынок скота быстро растет.
Опять все уставились на нее, только Кристофер не удивился выступлению жены.
– Прости нас, Мэгги, – сказал Джеймс, – мы должны были помнить, что обсуждать дела в присутствии дам не стоит.
Разговор переключился на критику оперы, которую Джеймс и Родни смотрели несколько дней назад. Элизабет рассказала о новом артисте, восхищавшем весь Лондон. Катарина хранила молчание. Герцог пытался вставлять свои комментарии, не имеющие ничего общего с темой разговора, но на него никто не обращал внимания, и он вскоре замолчал.
Мэгги обед показался вечностью, но все когда-то кончается. Как только они с Кристофером остались одни, Мэгги с жаром набросилась на мужа:
– Ты не будешь продавать землю? Ты не можешь это сделать. Ранчо…
– Мэгги, успокойся, никто не будет продавать ранчо «Дель-Рио».
– Я категорически против продажи! Даже продав всю землю, ты не сможешь помочь ЭТОМУ! – она развела руками, имея в виду дом и всю его обстановку.
Перед обедом Элизабет показала ей дом, и Мэгги потеряла счет комнатам – для прислуги на чердаке, отдельные апартаменты для каждого члена семьи на втором этаже, общие и личные гостиные, кабинеты, библиотеки, на первом этаже – огромный холл, столовая, коридор, ведущий к бесчисленным кладовкам, помещению для мытья посуды, кухне, а в цокольном этаже еще ряд комнат – экономки, дворецкого, сапожника и еще неизвестно кого.
– Не могу понять, зачем вам нужна моя земля, такие люди должны быть богаты, как короли!
Кристофер усмехнулся.
– Когда-то Торрингтоны и были богаты, как короли. Но постепенно финансы истощились. У нас, конечно, есть источники доходов – в основном, это земля. Моя доля в корабельном бизнесе тоже помогает поддерживать семью.
Мэгги села на кровать, пытаясь понять эту странную страну и странный образ жизни английского общества.
– А что, никто из Торрингтонов не работает?