Ночное небо
Шрифт:
Магичка закрыла флакон.
— Благодарю, — повторила я. — За то, что не обманула.
— У тебя есть что-нибудь от яда кампы? — неожиданно спросил Ярун, когда аромат крови перестал кружить ему голову.
— Кампы? — в растерянности переспросила магичка. — Не-е-ет. Яд кампы смертелен. От него нет противоядия.
— Ты уверена? — сощурившись, переспросил Ярун.
— Да, — ответила Алкеста. — Яд кампы убивает за ночь.
Я лишь хмыкнула, поманив за собой Яруна. На пороге комнаты я обернулась.
— Не выходи, пока мы не уйдем.
Я ожидала какой угодно реакции, но Алкеста расхохоталась.
— Хе, да, глупо было надеяться, что ты его не заметишь, — утирая слезы, сообщила она, чем совершенно сбила меня с толку. Ни капли страха в словах или движениях. — Хорошо. Он вас больше не побеспокоит. И я тоже.
Постояв какое-то время, кое-что обдумав, я вытащила из внутреннего кармана округлую пластинку с тайнописью. Ту самую, что нашел Лледос. Погладила ее пальцами и положила у порога.
Алкеста ничего не сказала. Выходя, я плотно закрыла за собой дверь.
— Пойдем. Наши скоро придут.
— Ты не хочешь осмотреть гнездо до конца? — Ярун наконец-то убрал ксифос в ножны.
— Нет. Незачем тратить время. Я взяла все, что хотела.
— Уверена?
— Да. Идем.
До самых ворот мы шли в полном молчании. Я обдумывала все произошедшее, а Ярун не хотел мне мешать. А, возможно, все еще переваривал слова «яд кампы смертелен». Так или иначе, моим мыслям ничто не мешало.
Кусочки мозаики встали на свои места. Теперь уже окончательно, без зазоров и расхождения в рисунке.
Гнездо Хаба по-прежнему окружал лес. Шелестели листья раскидистых деревьев. Невдалеке обозначился новый холмик детской могилки. Его скоро укроет молодая трава.
Отойдя от замка на полсотни шагов, я обернулась. Он так и останется здесь. Потихоньку будет ветшать и обваливаться. Ни одна магия не спасет его. А дорогу сюда не найдет ни живой, ни мертвый.
— Ярун, — окликнула я птенца. — Ты понял, с кем мы говорили?
Мужчина стоял рядом, тоже оглядывая громадину замка. Вампир скрестил руки на груди, отчего походил на статую сурового воина.
— Еще нет, но ты, судя по всему, да.
— Да, — хихикнула я и добавила серьезнее — Внизу нет никого живого. Там одни мертвецы.
— То есть? А Алкеста? — Ярун посмотрел на меня сверху вниз. — Вполне живое сердцебиение.
— И никакой еды. Даже запахов.
— Ты хочешь сказать, что Алкеста — вампир?
— Нет. Алкеста — призрак. Как и ее отец.
— Кто? — Ярун отчаянно пытался поймать нить моих рассуждений, но опыта ему недоставало.
— Никтей умер много веков назад. — Я решила разъяснить свои догадки. — У него была дочь. И она тоже умерла в возрасте пятнадцати-шестнадцати. Но мертвый некромаг может вернуться либо призраком либо личом. И Алкеста вернулась.
— Она… лич?
— Она приведение. Подобное своему отцу. То, что мы видели — иллюзия. Мир призраков. Ее душа способна путешествовать по миру в облике филина. Вместе с Никтеем они показали нам
— И что тебя насторожило? Почему ты решила, что все это иллюзия, а некромаг на самом деле призрак?
Ярун снял с моего плеча упавший листик, задержав руку чуть дольше, чем следовало.
— Помнишь пластину, которую я оставила в комнате Алкесты?
— Ну, да, — вампир переступил с ноги на ногу.
— Это своего рода послание. Для духов. Что-то вроде: «Находится под охраной». Такую пластину иногда оставляют на растревоженных могилах, чтобы мертвецы не вставали. Если ее положить в жилище смертного, то он не сможет сопротивляться могильной магии и вскоре умрет. Если не ошибаюсь, таким способом по сей день убивают матерых некромагов. Это их слабое место.
В памяти всплыла парочка воспоминаний. Триста лет назад я таким вот образом покончила с двумя злодеями. И по сей день считаю, что они слишком легко отделались. За собственных птенцов мне следовало отрывать от некромагов по кусочку день за днем. Но… Молодая была. Слишком добрая.
— Алкеста никак не отреагировала на пластину, — я вернулась к разговору. — Ничего не сказала.
— Может, она прикажет своим химерам выбросить ее подальше? — Не согласился Ярун.
— Нет, ей все равно. Будь иначе, хоть что-то в ней, но изменилось бы. Наклон головы, осанка, взгляд. Но нет. Алкеста вместе с Никтеем сделали то, что хотели. Твоими руками из забытья достали Поцелуй Некроманта. Какому магу приятно, когда его шедевры пылятся в заброшенном вампирьем гнезде? А мне подкинули загадку с колечком. Помнишь, что сказала Алкеста? «Если он не может наказать самого Хаба, то отомстит его памяти». Вероятно, кольцо имело огромную ценность для моего создателя. И призраки хотели, чтобы оно досталось мне — убийце Хаба.
Мы помолчали. Теперь Ярун обдумывал все, что я сказала, а мне было приятно смотреть на лес вокруг. Живой, шелестящий, дышащий.
Достав флакон с эссенцией крови магов, я залюбовалась. Ему не меньше шести сотен лет, а кровь, как будто вчера сцедили. Эссенция — это вам не баловство. Всё-таки магия — страшная и удивительная сила.
Только один вопрос оставался открытым. Могли призраки положить в могилу эльфийской девочки ту самую пластину, а череп ребенка перенести в замок? Или за них это сделал кто-то другой? Но кто? Когда? Зачем?
Что-то мне подсказывало, что ответы на эти вопросы ни Алкеста, ни Никтей не дали б.
Я сунула флакон обратно в карман.
— Теперь ясно, что творилось с Алкестой. С ее возрастом, — оторвал меня от мыслей Ярун.
— А что такого в ее возрасте? — надеюсь, удивление в голосе не отразилось фальшью. Неужели Ярун почувствовал то же, что и я?
Вампир наморщил лоб, сделав неопределенный жест рукой.
— Мне все казалось, что возраст у нее какой-то неправильный. То ей как будто шестнадцать, то двадцать, а то чуть ли не больше, чем тебе.