Ночное столкновение
Шрифт:
Мужчины вились вокруг нее, как пчелы вокруг цветка, и никто не мог получить от нее то, что она не хотела им дать. Быть объектом сексуального домогательства-вовсе не было для нее комплиментом. Время от времени она ходила на свидания либо для развлечения, от нечего делать, либо в надежде все же найти такого человека, который соответствовал бы ее представлениям о муже. Расставаясь с очередным знакомым, она не испытывала угрызений совести, ибо твердо решила, что выйдет замуж только за того, с кем будет чувствовать себя в безопасности. А до тех пор останется одна.
Да, Алвеш де Оливейра очень отличался от всех ее знакомых мужчин. Он разбил стену ее самоконтроля так легко, как разбивают сырое яйцо — без сожаления, не задумываясь.
Но можно ли упрекать его за это? Может быть, они уже никогда не выйдут из этого контейнера живыми. Когда двое людей вынужденно оказались в такой интимной обстановке, и к тому же их так тянет друг к другу, секс должен казаться очень простой, естественной вещью, которая помогает хоть на минуту отрешиться от трагичности их положения.
Но Кэрол слишком хорошо осознавала, что Алвеш де Оливейра проник в ее сердце, и гораздо глубже, чем кто-нибудь еще в ее жизни. Он умный. Сильный. Очень бережно относится к ней и ее чувствам. И к тому же он очень… очень нравится ей.
Она смотрела на него, лежащего на кровати, и думала, что окажись сейчас там, рядом с ним, то вряд ли смогла бы обуздать свою затаившуюся где-то внутри страсть, которой, как оказалось, очень трудно управлять. И еще она знала, что в глубине души очень, очень хотела вновь оказаться в его объятиях.
Это чувство было сильнее всех доводов рассудка. Он так не похож на нее! Во всем. И это возбуждало. У них ничего не было общего — ни происхождения, ни общественного положения, ни взглядов на жизнь, а тем более — на секс.
Алвеш вполне мог бы заняться с ней любовью и уже через секунду полностью забыть о ее существовании. Скорее всего, он раб своих сексуальных желаний. Вот и сегодня он не увидел в создавшейся ситуации ничего неестественного.
Для него это просто незначительное событие на фоне главной цели — выжить.
Но у Кэрол взгляды на жизнь сложились в суровую пору ее детства, когда отец совершенно не заботился о ней, а мать замечала ее лишь тогда, когда в этом возникала необходимость. Выросшая тринадцатилетняя дочь однажды стала препятствием между ней и ее очередным мужчиной, и Ребекка отослала ее к деду, даже не подозревавшему о существовании внучки.
Жизнь приучила ее не подпускать никого слишком близко. Внешне очень открытая, она оберегала свою душу, подсознательно чувствуя ее уязвимость. Даже предательство Стива не причинило сильной боли, а просто очень расстроило. Сегодня же она впервые по-настоящему
— Святая Мария! Ты же разобьешься!
Кэрол вздрогнула и сразу проснулась, широко открыв глаза. Оказывается, она заснула, сидя на стуле, поджав под себя ноги. И теперь, если бы он не подхватил ее, грохнулась бы на стальной пол.
Алвеш удивленно смотрел на свои собственные вещи, выложенные ею ночью из карманов пиджака. Взяв бумажник, нахмурился — тот был совершенно пуст. Еще накануне в нем находилась весьма солидная сумма. Теперь же осталась лишь одна двадцатидолларовая бумажка, да и та почему-то была свернута трубочкой. Он развернул ее. Аккуратными буквами на ней было написано: «Помогите. Мы в контейнере».
— Сначала я писала на этикетках от банок, -виновато объяснила Кэрол. — Я выталкивала их через самое большое отверстие для воздуха и дула, чтобы они отлетали в сторону. Может быть, некоторые из них достигнут земли, и тогда кто-нибудь сможет прочесть послание. Потом я увидела твой бумажник и мне пришло в голову, что двадцатидолларовые бумажки скорее заметят на земле, чем какую-то этикетку. Извини… я, наверное, не права.
— Да… — пробормотал он, не сводя с нее глаз, и протянул ей последнюю банкноту. — Мне следовало самому подумать об этом.
— Ты что, считаешь, что только в твою аналитическую голову приходят хорошие идеи? — рассмеялась Кэрол, но смех ее тут же угас.-Это, конечно, очень призрачная надежда, но вдруг кто-нибудь окажется рядом с контейнером и обнаружит наше послание, или сквозняк вынесет записку наружу…
— Но все-таки шанс. Отличная мысль!
— Если, конечно, мы не на какой-нибудь свалке, где непроходимые дебри, — заметила Кэрол. — Что бы вы хотели на завтрак, сэр?
— Думаю, это я должен предложить тебе завтрак. Ты дала мне поспать несколько часов. — Он взял ее руку и поднес к лицу, как бы желая поцеловать, но лишь посмотрел на ее часы.
— Ого! Уже первый час… Ничего себе! Почему ты не разбудила меня раньше?
— Успокойся, я шумела и грохотала изо всех сил, пока ты спал. — Кэрол прикоснулась к своему запястью там, где только что были его пальцы. — И за тебя и за себя, но ты спал так что ничего не слышал. Значит, требовался отдых. Думаю, что наркотики, которыми нас накачали, сослужили и хорошую службу. По крайней мере, мы выспались.
Алвеш отправился за перегородку, кажется, в неплохом настроении, бурча себе под нос что-то по-испански.
Кэрол же поймала себя на странном ощущении. Когда он стоял рядом с ней секунду назад, она почувствовала, как между ними что-то происходит. Словно протянулись невидимые магнетические нити, наполняя тело сладкой дрожью.
— Я подумала… этот кран… — начала Кэрол довольно громким от смущения голосом, — мы скорее всего, находимся не в сельской местности, а в каком-то старом заброшенном цехе. Иначе этот контейнер не снабжался бы водой. Возможно, это бывший офис какого-нибудь цеха. Как ты думаешь? — вдруг заторопилась она.