Ночной администратор

Ле Карре Джон

– В Буэнавентуре ждут военные грузовики, чтобы принять доставленный на корабле груз, – перебил Берр.

– Это не подтверждено, – сказал Эклс.

– Нет, подтверждено, – ответил Берр, не повышая голоса. – Нам так докладывал покойный осведомитель Стрельски, получивший эту информацию от Моранти. К тому же имеются снимки, сделанные со спутника, на них – движущаяся по дороге колонна грузовиков.

– Грузовики постоянно ездят по этому шоссе, – сказал устало Эклс. И вытянул руки над головой, как будто присутствие Берра забирало у него энергию. – Во всяком случае, покойный информатор Стрельски дискредитирован. Существует мнение, и очень серьезно обоснованное, что стукачам вообще нельзя доверять. Они часто сочиняют. Надеются

заслужить прощение.

– Никки, – обратился Берр к спине Дэнема.

Дэнем пропихивал «Ломбардию» в Панамский залив.

– Леонард, – сказал он.

– Мы возьмем ее на абордаж?

– Ты хочешь сказать, возьмут ли американцы?

– Неважно кто. Да или нет?

Словно осуждая Берра за упрямство, Эклс покачал головой и демонстративно опустил в контейнер еще одну телеграмму. Девица за компьютером заложила волосы за уши и стала нажимать на клавиши. Берр не видел дисплея. Кончик ее языка высовывался между зубами.

– Да, видишь ли, Леонард, это задачка та еще, – опять с энтузиазмом сказал Дэнем. – Прости, Присцилла. Слава Богу, для американцев, не для нас. Если «Ломбардия» будет держаться берега, – его рука описала дугу над извилистой береговой линией между Панамским каналом и Буэнавентурой, – то, насколько мы можем судить, она натянет американцам нос. Из панамских территориальных вод «Ломбардия» прямо войдет в колумбийские территориальные воды, поэтому бедные американцы даже не взглянут на нее.

– Но почему бы не арестовать ее в панамских водах? В Панаме полно американцев. Они там хозяева, не так ли?

– Не совсем так. Если они хотят захватить «Ломбардию» с поличным, им придется подходить к ней под прикрытием панамского флота. Не смейся.

– Это смеется Эклс, а не я.

– А для того, чтобы вывести на линию панамцев, их надо убедить, что «Ломбардия» нарушает панамские законы. А это не так. Она идет транзитом с Кюрасао и направляется в Колумбию.

– Но там незаконное оружие!

– Так утверждаешь ты. Или твой информатор. И конечно, мы очень надеемся, что ты прав. Или он, или она, или оно. Но «Ломбардия» не причиняет Панаме никакого вреда, и к тому же это корабль, зарегистрированный там. А панамцы ужасно не любят, чтобы их суда подвергались досмотру американцев. В самом деле, сейчас очень трудно в чем-то убедить панамцев. Это постнорьеговская отрыжка. Извини, Присцилла. Вернее, загнанная внутрь ненависть. Ущемленная национальная гордость.

Берр встал. Эклс с опаской наблюдал за ним, подобно полицейскому, предвидящему беду. Должно быть, Дэнем слышал, что Берр поднялся, но сделал вид, что изучает карту. Девушка Присцилла перестала нажимать клавиши.

– Ну хорошо, захватите корабль в водах Колумбии! – почти закричал Берр, тыча пальцем в береговую линию к северу от Буэнавентуры. – Обратитесь к колумбийскому правительству. Мы ведь помогаем им, не правда ли? Избавиться от гнета кокаиновых картелей? Покончить с лабораториями, производящими в их стране наркотик? – Его голос стал немного тише. Или ему только показалось, что немного? – Колумбийское правительство едва ли будет слишком обрадовано прибытием оружия в Буэнавентуру для вооружения армии картелей! Неужели, Никки, все, о чем мы говорили, забыто? Скажи, где тут логика?

– Если ты полагаешь, что можно отделить правительство Колумбии от картелей, ты живешь в заоблачном мире, – ответил Дэнем с большей твердостью в голосе, чем обычно. – Если ты думаешь, что можно отделить кокаиновую экономику от экономики Латинской Америки, – ты простофиля.

– Немного того, – поправил его Эклс, не извиняясь перед Присциллой.

– Многие люди в этом районе считают, что кока – двойное благословение Господа, – начал Дэнем свою оправдательную речь. – Не только Дядя Сэм желает травиться им, но за его счет обогащаются бедные латиноамериканцы! А что может быть лучше? Вероятно, колумбийцы с огромной радостью будут сотрудничать

с Дядей Сэмом в этом деле, конечно же. Но чтобы остановить корабль, нужно столько всего согласовать. На переговоры уйдут недели, а столько людей в отпусках. И они обязательно потребуют компенсацию за содержание судна в порту. За разгрузку, за работу в неурочное время и так далее. – Напористость его речи успокаивала. Нельзя одновременно слушать и негодовать. – А в случае, если «Ломбардия» окажется пуста, они, естественно, потребуют возмещения морального ущерба. А если нет, во что я охотно верю, непременно возникнет спор вокруг этого конфискованного оружия. И в чьи руки оно попадет и кто опять продаст его картелям, когда шум утихнет. И кто угодит в тюрьму, и на сколько, и сколько ему будет положено проституток. И скольким бандитам будет позволено с ним видеться и по скольким телефонам будет разрешено звонить, дабы распорядиться об очередных убийствах и дать указания полсотне управляющих банками? И кому дадут взятку, когда этот некто решит, что срок шесть недель вполне для него достаточен? И кто будет опозорен, кого повысят в чине, кто получит медаль за храбрость, когда сбежит? Между тем, так или иначе, это оружие окажется в руках тех парней, которых научили им пользоваться. Добро пожаловать в Колумбию!

Берр собрал все оставшееся самообладание. Вот он вернулся в Лондон. В страну признанной силы и влияния. Вот он стоит в том священном месте, откуда исходят все приказы. Он приберег самое очевидное решение на конец, быть может, потому, что сознавал, что в мире, где жил Дэнем, самое очевидное – наименее вероятно.

– Ну ладно, – он постучал тыльной стороной руки по центру Панамы. – Давайте остановим «Ломбардию» в Канале. Американцы контролируют Канал. Они его построили. Или мы поищем еще десяток причин, чтобы бездействовать?

Дэнем изобразил крайний ужас.

– Ну, мой милый! Мы же нарушим самый священный пункт договора по Каналу. Права обыска нет ни у американцев, ни даже у панамцев. Если только они не могут неопровержимо доказать, что данный корабль представляет физическую опасность для Канала. Ну, например, если на нем полно бомб, которые могут взорваться. Старых бомб, а не новых. Если только вы можете доказать, что они взорвутся. Но если они правильно упакованы – можно это доказать? Но это американские дела, мы, слава Господу, только наблюдаем. Если нужно, помогаем, а если нет – отходим в тень. Возможно, мы предпримем демарш в адрес панамцев, но только в дуэте с американцами, конечно. Просто поддержим. Можем также сделать и представление Колумбии, если Штаты будут выкручивать нам руки. Мы ничего особенно не теряем.

– Когда?

– Когда что?

– Когда вы попробуете мобилизовать панамцев?

– Вероятно, завтра. Или послезавтра. – Он взглянул на часы. – Какой сегодня день? – Казалось, ему важно изобразить незнание. – Все зависит от того, как загружены послы. Сколько до масленицы, Присцилла, я забыл? Это Присцилла. Прости, не представил вас друг другу.

Мягко нажимая на клавиши, Присцилла ответила:

– Еще целая вечность.

Эклс по-прежнему разбирал телеграммы.

– Но ты же все это прошел, Никки! – Берр еще один раз попытался воззвать к тому, прежнему Дэнему, которого знал. – Что изменилось? Координационный комитет долго обсуждал общую политику. Вы столько раз обмусоливали каждую вероятность! Если Роупер поступит так, мы сделаем так. Или так. Помнишь? Я просматривал протоколы. Вы с Гудхью все согласовали с американцами. План А, план Б. Что стало со всей этой работой?

Дэнема было невозможно смутить.

– По гипотезам очень трудно вести переговоры, Леонард. Особенно с твоими латинянами. Посиди за моим столом несколько недель. Им нужны факты. Пока не убедятся, что все на самом деле – не пошевелятся.