Ночной Дозор
Шрифт:
— Ты просишь слишком много, Алишер. Ты просишь, чтобы я подарил тебе твою смерть.
— Я уже умирал, Гесер. Когда у отца выпили душу — я умер вместе с ним. Я шел, улыбаясь, а он отвлекал Темных. Я спустился в метро, а его прах топтали ногами. Гесер, я прошу по праву.
Гесер кивнул.
— Да будет так. Ты в моем Дозоре, Алишер.
На лице юноши не отразилось никаких эмоций. Он кивнул и на мгновение прижал ладонь к груди.
— Где то, что вы везли, Алишер?
— Со мной, господин.
Гесер молча протянул через
Алишер расстегнул сумочку на поясе. Достал, очень бережно, маленький прямоугольный сверток из грубой ткани.
— Прими ее, Гесер, сними с меня долг.
Ладонь Гесера накрыла ладонь юноши, пальцы сомкнулись. Через миг, когда он убрал руку, в ней уже ничего не было.
— Твое служение окончено, Алишер. Теперь мы просто отдохнем. Будем есть, пить и вспоминать твоего отца. Я расскажу тебе все, что смогу вспомнить.
Алишер кивнул. Непонятно было, приятны ему слова Гесера, или он просто подчиняется любым его желаниям.
— У нас будет полчаса, — мимоходом заметил Гесер. — Потом сюда придут Темные. Они все-таки взяли твой след. Слишком поздно, но взяли.
— Будет бой, господин?
— Не знаю. — Гесер пожал плечами. — Какая разница? Завулон далеко. Остальные мне не страшны.
— Будет бой, — задумчиво сказал Алишер. Обвел взглядом зал.
— Разгони всех посетителей, — посоветовал Гесер. — Мягко, неназойливо. Я хочу увидеть твою технику. А потом будем отдыхать и ждать гостей.
К одиннадцати народ стал просыпаться.
Я ждал на террасе, разлегшись в шезлонге, вытянув ноги, временами посасывая джин-тоник из высокого стакана. Мне было хорошо — сладкой болью мазохиста. Когда кто-то появлялся из дверей, я приветствовал их дружелюбным взмахом руки и маленькой радугой, срывающейся в небо с растопыренных пальцев. Забава была детская, и все улыбались. Позевывающая Юля, увидев такое приветствие, взвизгнула и запустила ответную радугу. Минуты две мы соревновались, потом выстроили дугу на двоих, довольно большую, уходящую в лес. Юля сообщила, что пойдет искать горшочек с золотом, и гордо зашагала под разноцветной аркой. Один из терьеров послушно бежал у ее ног.
Я ждал.
Первой из тех, кого я ждал, вышла Лена. Веселая, бодрая, в одном купальнике. Увидев меня, на миг смутилась, но тут же кивнула и побежала к воротам. Приятно было смотреть, как она двигается: стройная, пластичная, полная жизни. Сейчас окунется в прохладную воду, порезвится в одиночестве и с проснувшимся аппетитом вернется завтракать.
Следом появился Игнат. В купальных трусах и резиновых шлепанцах.
— Привет, Антон! — радостно крикнул он. Подошел, подтянул соседний шезлонг, плюхнулся в него. — Как настроение?
— Боевое! — приподняв стакан, сообщил я.
— Молодец. — Игнат поискал взглядом бутылки, не нашел, потянулся губами к трубочке и по-свойски глотнул из моего стакана. — Слишком слабый, мешаешь.
— Я вчера уже накушался.
— Это верно,
На него даже обижаться нельзя было.
— Игнат, ты кем в детстве хотел стать? — спросил я.
— Санитаром.
— Чего?
— Ну, мне сказали, что медсестрами мальчики не работают, а я хотел людей лечить. Я и решил, что вырасту — буду санитаром.
— Здорово, — восхитился я. — А почему не врачом?
— Ответственность слишком большая, — самокритично признал Игнат. — И учиться надо слишком долго.
— Стал?
— Да. На «скорой помощи» ездил, в психиатрической бригаде. Со мной все врачи любили работать.
— Почему?
— Во-первых, я очень обаятельный, — объяснил Игнат, с тем же простодушием нахваливая себя. — Я могу и с мужчиной, и с женщиной так поговорить, что они успокоятся и сами согласятся в больницу ехать. А во-вторых, я видел, когда человек на самом деле больной, а когда видит невидимое. Иногда можно было пошептаться, объяснить, что все нормально и никаких уколов не требуется.
— Медицина многое потеряла.
— Да. — Игнат вздохнул. — Но шеф меня убедил, что в Дозоре я больше пользы принесу. Ведь так?
— Наверное.
— Скучно стало, — задумчиво произнес Игнат. — Тебе не скучно? Я уже на работу хочу.
— Я тоже, пожалуй. Игнат, а у тебя хобби есть? Вот помимо работы.
— А что ты меня пытаешь? — удивился маг.
— Интересно. Или это секрет?
— Какие у нас секреты? — Игнат пожал плечами. — Я бабочек собираю. У меня одна из лучших коллекций в мире. Две комнаты занимает.
— Достойно, — согласился я.
— Заходи как-нибудь, посмотришь, — предложил Игнат. — Со Светой заходите, она говорит, ей тоже бабочки нравятся.
Я смеялся так долго, что даже его проняло. Игнат поднялся, неуверенно улыбаясь, пробормотал:
— Пойду помогу завтрак готовить.
— Удачи, — только и выдавил я. Но все-таки не удержался и, когда наш светоносный ловелас подошел к двери, еще раз окликнул его: — Слушай, шеф не зря о Светке беспокоится?
Игнат картинным жестом подпер подбородок. Подумал:
— Ты знаешь, не зря. Она действительно напряженная какая-то, все никак не расслабится. А ей ведь предстоят великие дела, не то что нам.
— Но ты старался?
— Спрашиваешь! — обиделся Игнат. — Вы заходите, честное слово, рад буду видеть!
Джин стал теплым, лед в стакане растаял. На трубочке остался легкий отпечаток губной помады. Я покачал головой и отставил стакан.
Гесер, ты не можешь предусмотреть все.
Но чтобы сразиться с тобой не в магическом поединке, конечно, об этом и думать смешно, сразиться на единственно доступном поле из слов и поступков, я должен знать, чего ты хочешь. Должен знать расклад карт в колоде. И то, что у тебя на руках.