Ночной дозор
Шрифт:
Вив отодвинула трубку и высморкалась.
– Я не хотела тебе говорить, – убито сказала она. – Думала, сама разберусь... Только... мне так плохо... Если папа узнает...
– Все в порядке, малыш.
– У него разорвется сердце... Это...
В трубке запикало, телефонистка сказала:
– Одна минута, абонент.
Это была та же девушка, что принимала заказ, а может, другая, но с таким же прозрачным стеклянным голосом. Вив и Реджи смолкли.
– Как думаешь, она все слышала? – наконец прошептал Реджи.
– Не знаю.
– Они же не слушают, правда?
– Не
– Когда им, если столько звонков?
– Надеюсь, не слушают.
Вновь молчание...
– Черт, – как-то устало произнес Реджи. – Что за невезение! Надо ж так вляпаться. И ведь каждый раз осторожничал!
– Я знаю, – сказала Вив.
– Спрошу у того парня насчет его девушки, что она делала. Идет?
Вив кивнула.
– Идет?
– Хорошо.
– Больше не волнуйся.
– Не буду.
– Обещаешь?
– Да.
– Все будет в порядке. Лады? Умничка.
Оставаясь на линии, они молчали, пока опять не возник голос телефонистки, спросивший, желают ли абоненты продлить разговор. Вив сказала – не надо, и в трубке наступила мертвая тишина.
– Привет, – часа через два чуть слышно сказала Кей, погладив Хелен по волосам.
– Привет. – Хелен открыла глаза.
Кей присела рядом.
– Жаль, но день рожденья кончился. Сейчас около двух.
– С тобой все хорошо?
– Ни царапинки. Мы не выезжали. Все досталось Бетнал-Грин и Шордичу.
Хелен взяла Кей за руку и сжала пальцы.
– Я рада.
Кей зевнула.
– Лучше бы выезжали. Весь вечер с Микки и Хьюзом решала головоломки. – Она поцеловала Хелен в щеку и примостилась рядом. – От тебя пахнет мылом.
Хелен напряглась.
– Правда?
– Я тебя разбудила?
– Не пойму... Который час?
– Да. Как от маленькой. Искупалась второй раз? Должно быть, чистенькая как не знаю что. Тебе было одиноко?
– Нет, ничего.
– Я хотела улизнуть к тебе.
– Серьезно?
Кей улыбнулась.
– Вообще-то нет. Просто было ужасно сидеть там зазря, когда ты здесь.
– Угу.
Хелен обвила себя рукой Кей, словно для тепла и покоя. Ее голые ноги забрались на ноги Кей; ночная рубашка вздернулась почти до ягодиц. Под рукой Кей чувствовала ее тяжелые теплые груди. Она поцелована Хелен в затылок и погладила по волосам.
– Совсем уже спишь, милая?
– Почти.
– Даже нет сил поцеловать?
Хелен не ответила. Свободной рукой Кей осторожно оттянула воротник ее ночной рубашки. Прикоснулась губами к изгибу шеи, передвинулась ниже, к жаркой гладкой плоти. И тут вдруг поняла, что под рукой у нее ткань старой рубашки. Кей приподняла с подушки голову и удивленно спросила:
– Ты не в новой пижаме?
– Ммм? – пробурчала Хелен, будто спросонья.
– Пижама, – тихо сказала Кей.
– Ой! – Хелен вновь отыскала руку Кей и притянула к себе. – Я забыла.
5
В тот вечер полная луна была столь яркой, что фонарики не требовались. В ее свете все казалось черно-белым и беспредельным; дома выглядели плоской театральной декорацией, а деревья будто сделали из папье-маше, осыпав блестками
Нужный им дом имел вполне обычный вид, но под звонком к двери была привинчена именная табличка, которая выглядела солидно и профессионально; она обнадеживала и вместе с тем пугала. Рука Вив, лежавшая на сгибе локтя Реджи, чуть потянула назад. Реджи накрыл ее ладонью и пожал. Пальцам Вив было странно от золотистого кольца – великоватое, оно беспрестанно съезжало.
– Ты как? – спросил Реджи.
Голос звучал блекло. Реджи боялся врачей, больниц и всякого такого. Вив знала, о чем он думает: пусть бы ее сопровождали Бетти или сестра – кто угодно, только не он.
Звонок нажала она. Хозяин – мистер Имри – открыл почти сразу.
– Прошу вас, – довольно громко сказал он, оглядывая улицу. – Пожалуйста, входите.
Пока хозяин возился с дверью, закрывая маскировочной шторой филенки из матового стекла, Реджи и Вив стояли рядышком в темной, неопределимых размеров прихожей; потом их проводили в приемную, где яркий свет заставил сощуриться. В комнате сладковато пахло мастикой, резиной и хлороформом. На стенах висели плакаты с изображением зубов и розовых десен; в стеклянном ящике расположился гипсовый муляж огромного моляра в разрезе, демонстрирующий эмаль, пульпу и красный нерв. В ярком свете краски приобрели синевато-багровый оттенок. Вив переводила взгляд с экспоната на экспонат, чувствуя, как заныли зубы.
Мистер Имри был дантистом и попутно оказывал иные услуги.
– Присаживайтесь, – сказал он.
На доске с зажимом мистер Имри закрепил лист бумаги. Очки в массивной оправе он, как всякий близорукий, сдвинул на лоб, отчего стал похож на мотоциклиста. «Ваше имя?» – спросил мистер Имри. Вив сняла перчатки, чтобы открыть кольцо, и, порозовев от неловкости, назвала имя, о котором условилась с Реджи: миссис Маргарет Харрисон. Записывая, мистер Имри громко его повторил, а затем начинал с него каждый вопрос: «Нуте-с, миссис Харрисон...», «Что ж, миссис Харрисон...», и оно стало казаться фальшивым и надуманным, как псевдоним актрисы или имя персонажа фильма.
Вначале вопросы шли вполне обыкновенные. Когда они приобрели более личный характер, мистер Имри предложил Реджи обождать в вестибюле. Вив отметила резвость и облегчение, с каким тот выскочил в прихожую. Донесся скрип его ботинок по линолеуму, когда он стал расхаживать туда-сюда.
Видимо, мистер Имри тоже его слышал; он понизил голос:
– Дата последних месячных?
Вив назвала. Мистер Имри записал и будто бы нахмурился.
– Дети есть? – продолжил он. – Выкидыши были? Вы знаете, что такое выкидыш? Ну да, конечно... Приходилось ли вам прежде получать... э-э... лечение, за которым вы обратились ко мне?