Ночной извозчик
Шрифт:
Если водолаз, появившийся из глубин люка, сперва, казалось, не знал, куда направиться, то теперь поведение его резко изменилось. Поначалу он долго рассматривал Доминика Юссона, застывшего в неподвижности и хохотавшего, как безумец, потом круто повернулся и увидел Фандора. В одно мгновение, взмахнув руками, он бросился к журналисту. Но Фандор не стал дожидаться его!
— Фантомас! Фантомас! — завопил он, соскочив, наконец, с тачки, где в течение часа принуждал себя сохранять мучительную неподвижность. — Фантомас! Фантомас! Ну, кто кого?
Полуголый, забыв о Доминике Юссоне,
Потерявший голову Фандор был убежден, что схватился именно с Фантомасом, что тот, наконец, у него в руках; отлично сознавая, что если он не справится с бандитом, тот безусловно покончит с ним, Фандор боролся, не щадя соперника, не щадя самого себя! Время от времени он хрипло приговаривал:
— Фантомас! Фантомас! Кто кого? Настал для тебя час расплаты!
Наконец, журналист уверенной рукой вцепился в горло водолаза и стал душить его, причем гнев придавал ему все больше сил.
— Ага, я его сделаю! — кричал он.
Но внезапно борьба приняла иной оборот. До сих пор победа была, несомненно, на стороне Фандора, но водолаз сделал неожиданный рывок, отчаянное усилие, и перевес оказался на его стороне. Он, в свою очередь, схватил Фандора за горло и так рьяно накинулся на него, что опрокинул его на один из мраморных столов. Фандор понял, что конец его близок! Огромный вес соперника пригвоздил его к столу. Одна рука его была завернута за спину, он мог действовать только одной… Жить ему оставалось всего несколько секунд…
Но в то мгновение, когда журналист уже мысленно прощался с жизнью, его поразило странное, необъяснимое поведение водолаза. Тот и не думал душить его — только удерживал в неподвижности, придавив ему грудь коленом и держа за плечо рукой, — а другой рукой медленно вывинчивали винты своего шлема.
«Это еще что? — подумал Фандор. — Оказывается, Фантомас собрался пощадить меня?»
И он невольно вздрогнул при мысли, что опять окажется у него заложником, как это уже было однажды.
Но верно ли, что Фантомас собирался пощадить его? С той минуты, как соперник уложил его навзничь, Фандор понимал, что бороться бесполезно, и сохранял неподвижность, но тут он попытался вскочить…
— Ах, проклятье!
Беспощадная рука удержала его. И в это самое мгновение Фандор побледнел, открыл рот, как бы пытаясь что-то сказать, но, потрясенный, не мог вымолвить ни слова. Наклонясь над ним, вплотную приблизившись к нему, водолаз указал ему на глазницы, прорезанные в шлеме… и сквозь эти глазницы, сквозь их толстые стекла Фандор узнал… нет, не Фантомаса…
Изумление Фандора так ясно отразилось на его лице, что водолаз понял — Фандор наконец-то сообразил, с кем имеет дело. Тогда Жюв выпрямился и отпустил Фандора Черт возьми, все теперь было ясно: до сих пор Жюв только отбивался от журналиста, теперь же он знаками просил его помочь снять это громоздкое снаряжение.
Что же произошло? Каким образом Жюв и Фандор, вовсе не договорившись друг с другом о встрече, оказались именно в этой омерзительной клоаке — мастерской Доминика Юссона?
Это могло бы удивить только того, кому незнакомы были одинаковый ум, одинаковое мастерство, короче говоря, одинаковый нюх, свойственным обоим — Жюву и Фандору.
И поэтому, в то время как журналист еще накануне вечером, вернувшись домой, принял решение пойти побеседовать с Бузием, а затем отправиться под видом трупа к Доминику Юссону, Жюв, со своей стороны, тоже не терял времени попусту. Не поделившись с Фандором своими намерениями, так как по телефону ему сообщили, что журналист ушел с самого утра, Жюв направился к некоему предпринимателю, изготовляющему скафандры, предъявил ему свое удостоверение инспектора Сюртэ и легко добился разрешения взять во временное пользование один из скафандров.
«Прежде всего, — думал Жюв, — мне необходимо выяснить, что за человек вчера вечером пытался утопить меня, кто этот таинственный водолаз, чей кислородный баллон проткнул Фандор. Если он погиб, что стало с его трупом? Чтобы все это узнать, надо оказаться на дне Сены».
Разумеется, Жюв не затеял бы эту подводную экспедицию, не будь он уверен в результате этого необычного расследования, но предпринял он его не днем, а вечером, никому не сообщив о своих намерениях. Итак, с наступлением темноты полицейский явился на берег Сены; и было уже больше десяти часов вечера, когда Жюв с беспримерной отвагой погрузился в темные воды реки.
«Найду ли я там что-нибудь?» — вот единственное, что беспокоило его в это время. Другой дрожал бы от страха, а Жюв трепетал от любопытства!
Долго он обшаривал русло Сены. Но течение было таким сильным, что даже на дне не нашлось никакого следа, наводящего на мысль о судьбе таинственного водолаза. Погиб ли он? Или спасся? Унесло ли его тело течением? Или, наоборот, он сумел добраться до берега? После поисков, длившихся час с лишним, Жюв признался себе, что сегодня он ничего не узнает. Помня, что запас воздуха в баллоне очень невелик, он уже собирался выйти на берег, как вдруг, шагая по дну, споткнулся обо что-то, сам не понимая, что это такое. Он наклонился, потом присел на корточки и каково же было его изумление, когда оказалось, что под ногами у него просто-напросто люк, причем даже кольцо на крышке можно было различить в темноте. Куда же вел этот люк, устроенный на дне Сены? А главное — почему на крышке имелось кольцо, с помощью которого люк открывался? Жюв ни мгновения не колебался. Ему тут же пришло в голову любопытнейшее подозрение: что, если вчерашний водолаз именно таким путем пробирался в реку? Что, если этим же путем он и убежал?