Ночной мятеж
Шрифт:
— Резонно, — вставил Джузик, присутствовавший при разговоре.
— Молчать! — рявкнул на него Круин. — Я не помню ни одного параграфа наставления, который разрешал бы подобные вещи. Сейчас проверю.
Он взял стопку наставлений и уставов и углубился в них. Прошло немало томительных минут, прежде чем Круин отложил книги в сторону и хмуро заявил:
— К данной ситуации подходит лишь одно положение: в случае особых условий, не предусмотренных настоящими руководствами, командующему предоставляется право самостоятельного решения,
— До них час ходьбы, — ответил Фэйн. — Если что-нибудь с нами и случится — что весьма маловероятно, — будет достаточно одного нашего космолёта-разведчика, чтобы стереть с лица земли их городишко. Они даже не успеют понять, в чём дело. Один разведчик, одна бомба, одна минута.
— Что же, почему бы в конце концов не воспользоваться их глупостью? Действуйте! — заключил Круин, неохотно уступая.
Когда воспитатели в сопровождении помощника командующего направились к выходу, Круин заметил, что Джузик чему-то улыбается.
— Что означает ваша улыбка, Джузик? — остановил его командующий.
Лицо Джузика моментально стало торжественно-серьёзным.
— Выкладывайте, выкладывайте!
— Я подумал о том, сэр, что три года на корабле — это очень долго, — задумчиво ответил Джузик.
Круин резко встал из-за стола.
— Очевидно, для других это было не дольше, чем для меня.
— Мне кажется, что для вас это время тянулось даже дольше, чем для других, — с уважением, но несколько вызывающе сказал Джузик.
— Вон отсюда! — взревел Круин.
— Восьмой этап: «Отражение первых атак методами, изложенными в Уставе обороны». — Круин фыркнул и провёл рукой по своим орденам.
— Но никаких атак не было, — сказал Джузик.
— Знаю, — оборвал его командующий. — Я бы хотел, чтобы на нас нападали. Мы готовы к бою. Чем скорее они начнут военные действия, тем скорее они поймут, кто хозяин этой планеты. До каких пор мы будем бездействовать? Вот уже девять дней, как мы здесь, и ничего не происходит.
Круин перевернул страницу устава;
— Девятый этап: «Развивать успех согласно положениям Устава обороны». Как мы можем развивать успех, которого нет?! Доложите, как проходят разведывательные полёты.
— Сегодня я ещё не собирал разведчиков для доклада. Все восемь разведчиков должны уже вернуться, но они почему-то опаздывают.
Круин со злостью отбросил устав. Его крупное широкоскулое лицо побагровело от гнева.
— В наставлении говорится, что в случае невозвращения разведчика район его полёта должен быть немедленно опустошён. Никаких полумер! Пусть это будет им уроком!
Джузик напряжённо вглядывался в утреннюю дымку через иллюминатор.
— Сэр! Первый разведчик приземляется. Второй тоже заходит на посадку, — с облегчением сообщил он.
— Выяснить причину опоздания и
Линия обороны заканчивалась там, где полоса пепла переходила в зелёные луга, усыпанные лютиками и гудящие от несметного множества пчёл.
Круин пришёл сюда для того, чтобы оценить со стороны оборонительную позицию отряда. И здесь, в тени развесистых деревьев и цветущих кустарников, перед его глазами открылась потрясающая картина: четверо механиков корабля номер семнадцать возлежали на спинах в траве, блаженно раскинув руки и лениво переговариваясь. За разговором они не услышали, как подошёл Круин.
— Встать! — заорал командующий.
Механики мгновенно вскочили на ноги и выстроились перед Крупном: плечом к плечу, руки по швам, с покорно-бессмысленным выражением на лицах.
— Фамилии?
Сделав пометки в своём блокноте, Круин скомандовал:
— Шагом марш! Я займусь вами позже.
Механики отдали честь и чётким строевым шагом пошли в лагерь. Круин проводил их злым взглядом до самого корабля. Только после этого он отправился дальше. Поднимаясь на холм, он не снимал руки с рукоятки пистолета. С вершины холма ему была видна вся долина, в которой расположилась его армада. Безукоризненный звёздный строй. Молчаливо-зловещий лагерь Гульды.
По другую сторону холма простиралась сельская местность. Лесистый склон сбегал к небольшой речке, исчезающей где-то в туманной дали. На противоположном берегу речки чётко вырисовывался большой участок обработанного поля, на краю которого стояли три дома.
— Доброе утро, — неожиданно услышал Круин у себя за спиной. Это было сказано приветливо, на гульдском языке со странной интонацией.
Круин резко обернулся. Рука его потянулась к кобуре пистолета, а лицо приняло суровое начальственное выражение.
Встретившие его чистые зелёные глаза искрились смехом.
— Вы меня помните? Я — Марва Мередит, — сказала она медленно, с видимым трудом. Ветер играл в её золотистых волосах. — Я теперь немного говорю по-гульдски. Всего несколько слов.
— Кто тебя научил? — грубым тоном спросил Круин.
— Фэйн и Парт.
— Они живут у вас?
— Да. Кальма и Хефни — у Билла Глисона. Фэйн и Парт у нас. Отец привёл их к нам. Они живут в комнате для гостей.
— В комнате для гостей?
— Конечно.
Марва уселась на тот же уступ скалы, на котором сидел Круин. Она подобрала под себя свои стройные ноги и упёрлась подбородком в коленки.
— Конечно. В каждом доме есть комната для гостей. Правда?
Круин молчал.
— А у вас дома есть комната для гостей?
— Дома? — как эхо откликнулся Круин.
Он отвёл от Марвы глаза и стал смотреть куда-то вдаль. Он больше не держался за кобуру пистолета. Пальцы его рук дрожали; его руки, как бы не находя себе места; то нервно сжимали одна другую, то расслаблялись.