Ночной огонь
Шрифт:
— Твой сторожевой пес не дремлет.
— Я люблю его.
— Невозможно… женщина такого происхождения, твоего социального уровня ложится в постель с убийцей.
— Ты убивал души, мечты, сердца, Тадеус. Я рыдала, когда прошлой ночью читала дневник сестер Д'Арси. И я люблю Люсьена еще больше за то, что защитил меня от мужской дикости и невежества. Хотя должна признать, я наслаждаюсь его немного дикой страстностью, которую мы еще не раскрыли до конца. Он мой любовник и настоящий джентльмен. Он будет отцом моих детей и без сомнения поддержит
— Общаясь с дикарем, ты становишься такой же. Какая порядочная женщина вызовет на дуэль мужчину и наденет брюки? — Тадеус отступил назад и с удивлением заметил, что его правая рука начала уставать, а Ариэль переложила рапиру в левую. Это был плохой знак. Страх пронзил его сердце.
— Дикий? Да, немного, я думаю… Возможно… — Ариэль проворно вскочила на табурет и провела серию ударов, заставляя Тадеуса поднять раненую руку. Кровь появилась на его рубашке, проступила сквозь ткань брюк. Она соскочила на пол, рапиры скрестились вновь.
Вдруг Ариэль прыгнула в сторону, острие ее рапиры скользнуло вдоль живота Тадеуса, едва не лишившегося «мужского достоинства». Ярость и боль заставили Нортрапа широко размахнуться, и Ариэль нанесла укол в левую ногу, сквозь разорванные брюки показалось нижнее белье. Еще один выпад, и она срезала пуговицы на широком поясе Тадеуса. Брюки упали на пол.
Запутавшись в собственной одежде, он пошатнулся и упал на живот. Кончиком рапиры Ариэль написала большую букву «Х» на ягодицах Тадеуса. Люк захохотал, отбросил в сторону рапиру Тадеуса и заключил в объятия ликующую Ариэль. Она сорвала с лица маску и лучезарно улыбнулась своему мужу.
— Мегера и ублюдок, — выругался Тадеус, поднимаясь на ноги.
Острие рапиры уперлось ему в грудь, серебристые глаза Люка сузились.
Три часа спустя Тадеус стоял у дома. Его руки были привязаны к столбу, Ариэль, Люк, Омар и какой-то незнакомец лихорадочно работали, чтобы спасти сено, заготовленное на зиму. Незнакомец оказался опытным человеком, его помощь была неоценима. Он бросил на Тадеуса ледяной взгляд, от которого Нортрап вздрогнул. Когда опасность большого пожара исчезла, человек согласился отвезти Тадеуса в город для суда.
Часом позже пронизывающий ночной ветер развевал длинные волосы мужчины, свернувшего лошадей с дороги на Орегон-Сити. Он направился в горы, и это обрадовало Тадеуса.
— Я могу хорошо заплатить за мое освобождение, — начал он, когда незнакомец спешился и отвязал его руки от седла. — Деньги здесь, у меня в кармане. Возможно больше, чем вы когда-нибудь имели.
— Не беспокойтесь о деньгах, — сказал мужчина и закурил сигарету. Тадеус нахмуриился.
— Как вас зовут?
Незнакомец окинул взглядом темные высокие ели, медленно поднял голову к звездному небу. Дым сигареты таял в ночном воздухе.
— Бон. Бон Давис. Звучит знакомо?
— Нет. А что, мы разве встречались? Мужчина пожал плечами и сплюнул в сторону.
— Не
— Ника тенас ман. — Глэнис произнесла по-чинукски с легким английским акцентом, в переводе это означало «мой любимый муж». Она поцеловала высокий плоский лоб Сиама и, извинившись, вышла с Ариэль в спальню.
Сиам покраснел, потом сурово посмотрел на Люка.
— Теперь я буду Жан-Пьером, — решительно сказал он.
Друзья сидели в гостиной вместе с другими новоиспеченными мужьями, чьи жены потребовали вернуться на усадьбу после вести о пожаре.
Пока молодые жены хихикали в верхних комнатах, их мужья становились все более угрюмыми. Швед заявил, что скоро он сойдет с ума. Саша пытался выманить Анну из дома новым стихотворением, листок с которым он подсунул под дверь невесты.
Люк закрыл глаза и откинулся на диване в ожидании рассвета. Лоренцо вскочил к нему на колени и, уютно устроившись, громко замурлыкал. Теплота Лоренцо была не совсем тем, о чем мечтал Люк.
Очень желая поскорее вернуться по домам, мужчины поднялись еще до рассвета, приготовили завтрак и запрягли повозки.
После очередного слезного прощания женщины начинали свою новую жизнь, махая руками Ариэль и Люку.
— Если хоть одна из них найдет причину вернуться раньше, чем через неделю, я буду вести неприятный разговор с ее мужем, — сказал Люк сквозь зубы и подхватил на руки смеющуюся Ариэль. Они скрылись за дверями дома.
21
Ариэль остановила Люка на пороге спальни, когда он решил отдохнуть на своей огромной кровати. Серебристые глаза его потемнели.
— А что теперь? Разве ты не чувствуешь, какое чудесное время, наше время.
— Не торопись. Я хочу искупаться. Он пронес ее через комнату и бросил на кровать, сорвал с себя рубашку, пуговицы посыпались на пол. Дрожащей рукой Люк расстегнул ремень.
— Потом, не сейчас. Ариэль нахмурилась.
— Сейчас.
Он медленно вдохнул и провел рукой по волосам.
— Ты можешь представить, как я ждал этого? Одного мгновения наедине со своей женой? Мы были постоянно окружены людьми с того времени, когда впервые встретились.
Люк узнал ее гордую улыбку.
— Я хочу насладиться этим мгновением.
Мрачные проклятья Люка на разных языках продолжались, пока грелась вода для ванной. Только мольба в зеленых глазах удержали Люка от этого шага. Когда она решительно заперла дверь и забаррикадировала ее стульями. Люк начал насвистывать.
Она поставила условия и изгнала его из ванной комнаты. Он постучал, Ариэль впустила Люка уже одетая в одну из его рубашек, которая доходила ей до колен.