Ночной огонь
Шрифт:
Ариель вежливо попрощалась с хозяевами и позволила мужу увести ее из дома Коринны.
Берк подозвал наемный экипаж. По дороге они говорили о необычно холодной погоде, огромном облаке оригинальной формы, закрывшем полнеба, о ровном цокоте копыт усталой кобылки. Ни о чем более важном, пока не остались одни в номере.
Берк прислонился к закрытой двери и, взглянув на жену, тихо сказал:
— Я больше этого не вынесу, Ариель. Знаю, ты страдала, ужасно страдала, но если только расскажешь, что случилось, я могу помочь тебе пережить все. По крайней мере попытаюсь. Неужели
— Безразличен?
Ариель рассмеялась, хрипло, безрадостно, взмахнула руками, рассекая воздух:
— Безразличен? Я люблю тебя. Берк. Кажется, уже говорила об этом, давным-давно. Люблю.
Она говорила быстро, почти кричала. Но Берк все же хотел услышать, как она скажет это еще раз.
— Что? — переспросил он. — Что ты сказала?
— Сказала, что люблю тебя. Куда больше, чем та пятнадцатилетняя глупышка, глядевшая на тебя сияющими глазами. О да, она боготворила тебя, думала о тебе как о храбром воине, боге, который каким-то необъяснимым чудом снизошел до нее. Каким это было необыкновенным счастьем, когда он ей улыбнулся.
Ариель замолчала, взбешенная его издевательской усмешкой.
— И все? — спросил Берк. — А мне казалось, это именно я лишился рассудка из-за пятнадцатилетней девочки. Именно я задыхался от счастья, когда она улыбалась мне. И не имел ни малейшего представления о том, что она меня боготворит. Конечно, это, видимо, так и было, но я настолько потерял голову, что ничего не замечал.
— Она была безмозглой дурочкой!
— А я все равно был навеки очарован ею.
— О, замолчи! Она — вовсе не та, что стоит сейчас перед тобой. Ее увлечение не имеет ничего общего с тем, что я испытываю сейчас. Ты, несчастный, пойми, я люблю тебя, Берк Драммонд, прекрасного, доброго, хорошего человека…
Ариель остановилась, воздела руки к небу и направилась к двери.
Берк устремился за ней, схватил за руку и, повернув лицом к себе, прижал к груди, так крепко, что стало трудно дышать:
— Глупая женщина! Я мог бы провести с тобой вместе две жизни и ни капельки не устать.
Он завладел ее губами, властно, нежно, и она не дрогнула, не отстранилась, а приняла его.
— Мне ужасно не хватало тебя, Берк. Ариель встала на цыпочки, обняла его, пытаясь стать еще ближе. Он притянул ее к себе и, осторожно поглаживая по спине, наконец высказал все, что накопилось в душе.
— Ты так прекрасна, и мила, и прелестна, а я едва не погубил тебя и возненавидел себя за это больше, чем могу высказать. Вспоминая ту ночь, я трясусь от страха, и в животе все переворачивается, словно у необстрелянного солдата под огнем противника. Но поверь, я сделаю все возможное, чтобы никогда не разлучаться с тобой. Боже милосердный, ты так нужна мне, Ариель.
Ариель чуть отстранилась и, нахмурившись, взглянула на мужа:
— Нужна тебе? Это звучит очень странно, Берк.
— Почему? Считаешь меня настолько несгибаемым? Жестким и бесчувственным?
Ариель снова прижалась к мужу, чувствуя как в живот упирается сильная, набухшая мужская плоть.
— Нет, — шепнула она, — только не бесчувственным.
Берк
— Ужасная кокетка у меня жена и заплатит за это.
И, подхватив Ариель на руки, понес в большую угловую спальню, так роскошно обставленную, что Ариель несколько минут растерянно оглядывалась, впервые переступив ее порог.
Когда они лежали обнаженные на широкой постели. Берк тихо, напряженно сказал:
— Ты самая сильная женщина из всех, кого я знаю. Гордая и мужественная. Ты столько можешь дать, так многому сумеешь научить меня и наших детей. Ты вернешься ко мне?
— Я никогда не покидала тебя. — Ариель не мигая глядела в глаза мужа. — Никогда. Просто ненадолго покинула себя.
— Может быть объяснишь? Ариель смущенно рассмеялась:
— Это звучит странно, даже для меня. Но нужно было все обдумать, осознать и понять. Именно ты помог мне стать сильной, защититься от Этьена. Именно ты сделал меня такой. Именно благодаря тебе я перестала быть жертвой. И я ей не стала. Я сопротивлялась, дралась, царапалась и смогла бы взять над ним верх, не появись не вовремя Доркас. Не представляешь, что я чувствовала, сообразив, что могу обрести власть над ним, что я победительница…пока Доркас не напомнила Этьену, что он хозяин, а я — ничтожество, несчастная беспомощная Ариель.
Она закусила губу и отчаянно зажмурилась. Берк молча выжидал, осторожно гладя ее по лицу, Откидывая волосы со лба.
— Я не собиралась отдаляться от тебя или вести себя так, будто ты и твои чувства мне не важны. Просто…
— Тебе нужно было ненадолго остаться одной.
— Да. Этьен не успел изнасиловать меня, — добавила Ариель. — Он пытался и, наверное, добился бы своего, потому что у меня не осталось сил бороться, но Доркас ударила его ножом.
— Все кончено.
— Да. Наконец.
Его пальцы скользнули вниз, и Ариель тихо вскрикнула. Берк взглянул в лицо жены, заметил, как темнеют ее глаза от желания, и широко улыбнулся:
— Означает ли это, что ты вернулась ко мне? И хочешь меня? Хочешь, чтобы я вошел в тебя, и ласкал, и любил, пока не растаешь как лед в моих объятиях?
— Да. Именно это. Ты не только добр и хорош, но еще и прекрасен, и я хочу тебя. И буду хотеть по крайней мере ближайшие два десятилетия.
— И больше никогда не покинешь меня?
— Только если не расскажешь, что сделал Монроуз, чтобы отобрать у тебя того пони, Виктора. Берк недоумевающе уставился на жену.
— Неужели не помнишь все эти чудесные истории, которые рассказывал мне, когда я болела? О Викторе, толстом пони, и о том, как Монроуз хотел его, а пони хотел Монроуза.
— И ты способна думать о какой-то чертовой старой лошади, когда я умираю от желания любить тебя?
— Значит, не расскажешь?
Берк постарался принять задумчивый вид:
— Расскажу…
— Ну?
— Если уберешь руку оттуда, где она в данный момент находится. Я не способен связно мыслить.
— Ага, — обрадовалась Ариель, медленно скользя ладонью по упругому животу, все ниже и ниже. Берк затаил дыхание. Ариель улыбнулась, слегка прикусила его подбородок: