Ночной огонь
Шрифт:
«Я родился и вырос в большом двухэтажном доме в зажиточном квартале поселка под наименованием Крэй на относительно малонаселенной равнине планеты Пагхорн, в секторе Овна. Мои родители были люди образованные; по сути дела, отец работал директором местной начальной школы, а мать — медсестрой в той же школе. Сами они были уроженцами планеты Фазис, тоже в секторе Овна, и происходили из высших слоев общества. Никогда не понимал, что привело их в Крэй, на край Долгого болота, то есть практически во всеми забытые места посреди безлюдных просторов. Я был младшим из пяти детей — у меня были четыре сестры. Наш дом считался лучшим в поселке, за исключением усадьбы Васвальда, хозяина салуна. Мать решительно намеревалась воспитать нас в самых благородных традициях,
Через несколько лет я уже служил помощником капитана на очередном грузовом суденышке под названием «Дистилькорд», а капитаном у нас был Пэддо Рарк. На планете Делия мы опорожнили трюм, но экспедитор не смог ничего предложить для дальнейшей перевозки. Капитан Пэддо послал меня и Гэйнга Нейтцбека поискать кого-нибудь, кто нуждался в отправке товаров, по провинциальным городкам. Вернувшись, мы застали на борту банду грабителей — они убили капитана и стюарда и собирались угнать корабль. Мы с Гэйнгом расправились с бандитами и похоронили капитана Пэддо и стюарда, после чего погрузили все, что нам удалось наскрести в провинции, и улетели с Делии. Из всей команды остались только я и Нейтцбек. У Пэддо Рарка не было родной души во всей Вселенной, так что с тех пор Гэйнг и я фактически стали владельцами «Дистилькорда».
При первой возможности мы обзавелись надлежащими бумагами, зарегистрировали «Дистилькорд» от своего имени и занялись перевозкой любых подвернувшихся грузов.
Дела у нас шли неплохо, и мы — по сути дела, молодые бродяги, кипевшие избытком энергии — развлекались на всю катушку. В один прекрасный день мы приземлились в Лури, главном космическом порту Нило-Мэя, единственной планеты звезды Чайная Роза. И с этого начались все наши неприятности».
Зазвонил телефон.
Джаро вышел в другую комнату, чтобы ответить на вызов, и вскоре вернулся. «Мне нужно срочно встретиться кое с кем в Танете, — смущенно сказал он. — Я вернусь через час. Ты меня подождешь? Я обязательно должен узнать все, что ты можешь рассказать».
«Никаких проблем. Я пока что распакую поклажу».
3
Джаро поехал на старой машине в город — по проспекту Фламмариона мимо Института, потом по дороге на Вилью и вверх по Лесмондскому проезду к Сассунскому Эйри. У обочины его ждала Скирль — рядом, на тротуаре, стояли два небольших саквояжа. На девушке были темно-синий жакет и короткая темно-синяя юбка; она стояла выпрямившись, как по стойке «смирно», с напряженным
«Это все, что мне позволили взять охранники. По их словам, руководство банка приказало не отдавать мне ничего, кроме самых необходимых личных вещей».
«Странно!»
Скирль безразлично пожала плечами: «Мне пришлось оставить кое-какие памятные безделушки, но это не имеет значения. Банкиры разозлились, потому что я отказалась платить долги моего отца, объясняя это той неубедительной с их точки зрения причиной, что у меня нет денег».
Джаро только удивленно покачал головой и открыл дверь машины. Скирль забралась внутрь, и они поехали вниз по Лесмондскому проезду.
Скирль сказала: «Я не могла оставаться в клубе; их терпение не бесконечно. Так как ты теперь один в Приюте Сильфид и о тебе некому позаботиться, я решила узнать, не потребуется ли тебе домохозяйка».
«Считай, что я тебя нанял, — ответил Джаро. — Ты можешь спать со мной или в большой спальне с отдельной ванной — как тебе понравится».
«Глупые шутки! — отрезала Скирль. — Я хотела бы, чтобы моя личная жизнь оставалась по возможности неприкосновенной».
«Как тебе угодно. Обязанностей у тебя будет немного. Сейчас у меня гостит еще один человек. Втроем мы без труда справимся с уборкой и всем остальным».
«Кто у тебя гостит?»
«Астронавт по имени Тоун Мэйхак». Джаро помолчал, после чего прибавил: «Он — мой отец».
Скирль с сомнением покосилась на него: «Ты опять что-то придумываешь?»
«Ни в коем случае!»
«Тогда это неожиданная новость, мягко говоря».
«Именно так! Когда я об этом узнал, моему удивлению не было предела».
«А как ты об этом узнал».
«От Гэйнга Нейтцбека».
«Любопытно. Какой он, твой отец?»
«Его трудно описать в двух словах. Он хорошо разбирается во многих вещах, порой в самых необычных вещах. Ты когда-нибудь слышала о «квакгорне»? Нет? Ну ладно, это несущественно. Мэйхак — немногословный, даже замкнутый человек, но игнорировать его невозможно».
«Похоже на то, что ты им восхищаешься».
«Это правда. Он этого заслуживает».
«Господин Мэйхак вхож в какие-нибудь престижные клубы? Или он инопланетный вельможа?»
«Ни то, ни другое — насколько мне известно».
«Жаль!»
«Я бы не сказал, что он вызывает сожаление. Жаль, однако, что он небогат».
«Значит, он беден?»
«Нищим его тоже нельзя назвать. Но в данный момент у меня, наверное, больше денег, чем у него».
«И ты совершенно уверен в том, что твои представления о нем соответствуют действительности?»
Джаро задумался: «Не думаю, что я стал жертвой мошенничества. По меньшей мере, Мэйхак еще не пытался занять у меня деньги».
«Он объяснил тебе, что происходило на протяжении первых шести лет твоей жизни?»
«Он не знает всего. Он не знает, где именно Фаты меня нашли. Мне придется каким-то образом самому это выяснить».
«Гм. И когда ты начнешь поиски?»
«Я просмотрел все записи и дневники, какие смог найти. В них ничего нет. Тем не менее, рано или поздно что-нибудь попадется».
«И тогда?»
«Встает денежный вопрос. У меня есть доход, но его недостаточно для космических розысков».
«В качестве частного следователя-исполнителя я буду зарабатывать большие деньги, — решительно заявила Скирль. — Мне может потребоваться помощь. Если ты не прочь со мной сотрудничать, такое сотрудничество может оказаться прибыльным».
«Это долгосрочная перспектива».
«Возможно. Но не обязательно».
«Ты имеешь в виду, что мы станем партнерами?»
Скирль холодно рассмеялась: «Ни в коем случае! Если ты будешь работать под моим руководством, тебе будут поручены дела, слишком вульгарные и нечистоплотные, чтобы они могли интересовать исполнительного директора — то есть меня».