Ночной охотник
Шрифт:
Слитный грохот полусотни взрывов поколебал реальность Лантара, в клочья разорвал и перемешал ауры. Залпом Багровых Облаков, самого разрушительного заклятия магии огня в арсенале храмовников, можно стереть город. Учитывая молнию Габрилла, старейший должен быть ранен.
Над красными шарами пламени и сизыми вихрями пепла встал гигантский темно-зелёный силуэт — змей, точная копия варда в руках шамана. Капюшон раскрылся зонтом, не пропускающим благодатный ангельский свет. Предводитель Проклятых побледнел, покрывшись потом от увиденного. Второй старейший! Его аура походила на змеиную, ядовитую и разъедающую души смертных.
Вскинув
Верховный жрец уцелел, пожертвовав на время защищающим его Щитом Карубиала. Пройдёт пара вздохов, и чудо восстановится. Пора.
Из груди Габрилла высунулся острый зелёный шип. Эльф недоверчиво посмотрел на него, попытался обернуться.
— Простите, святейший.
Эктарион вынул из спины верховного жреца удлинившееся и превращающееся в клинок навершие своего посоха и стремительно рубанул им по шее благодетеля. Голова, разбрызгивая кровавые капли, отделилась от туловища и полетела вниз. За ней в клубы пара и пепла рухнуло со спины испуганного жеребца тело. Виверна стрелой бросилась за трофеем, аккуратно подхватила пастью голову Габрилла и взмыла в небо, прочь от сражения.
* * *
Мы брели по выжженной равнине, утопая по щиколотки в тёплом пепле. Это всё, что осталось от араньи в радиусе километра от Красной скалы. И не скажешь — здесь раньше росли деревья, многим из которых перевалило за тысячу лет. Небольшие холмы рассеяло, саму скалу, защищённую барьерами, раздробило на куски, валяющиеся то тут, то там. В пепле темнели обугленные кости троллей, оборонявших святыню, и напавших на них эльфов. На Высокорожденных нередко попадались оплавленные доспехи и магические побрякушки, пришедшие в негодность по понятным причинам — расколотые и закопченные драгоценные каменья, разломанные браслеты, оборванные цепи разной толщины. Собрать сей металлолом да сдать гномам за империалы, выйдет приличная сумма. Самоцветы коренастые бородачи примут в любом виде и от драгмета никогда не откажутся. Пожалуй, так и сделаю. Помешать-то мне никто не сможет. Наверное.
Живые скучковались у крупнейшего скального обломка. Меньше десятка синекожих, потрёпанных, на грани телесного и духовного истощения, суетились над обладателем угасающей ауры, похожей на змеиную. Ранен, бродяга, энергия утекает из него ручьями, рассеиваясь. Удивительно — он пытается айгату запихнуть обратно и залатать прорехи, причём довольно удачно. Сразу ясно, непростой разумный.
Другой примечательный субчик находится глубоко под скальной породой, в изолированной капсуле из крепчайшего, созданного магически льда. Дрыхнет, ожидая следующей зимы, либо устроил себе роскошную гробницу, непонятно, а докопаться до него и истины трудно, камень над ним напитан духами и приобрёл прочность мифрила, долбить придётся Маркартом не одну седмицу. Скучное занятие, не нравящееся ни мне, ни моему оружию, да затратное по времени.
Заметившие нас шаманы принялись колдовать какую-то пакость на основе стихии Земли. Нечем заняться, да, ребятки? Вы вон еле ползаете, а в драку лезете. Я двинулся к ним, неся в руке Маркарта. Сосуд Полночной Плеяды чуть позади, идёт себе в костюмчике Клеймёного, без меча, угрозы не представляет. Я так вообще само дружелюбие. Вот зачем пытаться призвать против нас земляного элементаля? Не надо. Маркарт, ну-ка, гаркни на них, покажи, кто хозяин. Мне лень айгату тратить и выдавать себя сотрясанием астрала.
Копьё проснулось от сладостной дрёмы — жутко проголодавшееся, недовольное из-за неучастия в битве. Ощутившие его колдуны прекратили призыв и застыли в нервном напряжении, потом, по мере моего к ним приближения, попятились в противоположную от меня сторону. Ладно, порычал, хватит. Спи, маленький, не расходуй попусту силушку богатырскую.
Обладатель змеиной ауры встал на трясущихся ногах, выплюнув:
— Предатель! Ты не явился к началу сражения, а теперь заколешь меня, слабого старика. У тебя нет чести!
— Тише, Зораг-Джин, — остановился я напротив тролля. — Не брызжи слюной, она у тебя, небось, ядовита, ты же ещё не отошёл от воплощения Великого Змея. Попадёшь по товарищам, и некому тебя будет похоронить. Я не обещал участвовать в бою вместе с тобой. Мы ведь не заключили союз вчера. Что до чести — кто бы говорил! У тебя её гораздо меньше, чем у меня. Ты вырезал племена, старик, не щадя новорождённых. Хотя, — я вспомнил собственные похождения на заре аллирской эпохи, — возможно, ты недалёк от истины.
Маркарт, поглоти остатки пойманных болотным отшельником духов, всю айгату и часть его души. Второй Армагеддон на отдельно взятом участке араньи, близко расположенном от лесов озёрников, мне ни к чему.
Копьё пробило впалую грудь синекожего. Тролль захрипел, в иссыхающей ауре полыхнула злость, он тщетно попробовал бросить предсмертное проклятие. Ослабленный ранами от заклятий храмовников и рубинового копья Анариона, шаман опустился на колени и повалился навзничь. Жизнь покидала его со скоростью бурлящей горной реки, низвергающейся с обрыва. Я нанёс последний удар, без которого колдун оправился бы, и прекратил его мучения.
Поразительно, каким храбрецом был Зораг-Джин. Не побоялся ни смерти, ни посмертия, ни Маркарта. Наверняка задумывал обвести меня вокруг пальца, использовав в войне с эльфами. Хитрый, умный враг, достойный толики уважения. Я выдернул оружие из мёртвого тела, не забрав дух колдуна. Отправляйся, куда пожелаешь — в Серые Пределы к предкам, в Предвечную Тьму или вселись в ученика, только не переходи мне и озёрникам дорогу. Поймаю и развею по ветру.
Притихшие колдуны со страхом глядели на гибель непобедимого лидера. Кое-кто засучил ногами, отодвигаясь, прочие сидели, осознавая — пожелай я, и бегство их не спасёт, догоню и убью, а то и чего похуже совершу. Я не обычный убийца, в моих руках покровитель племени, по их мнению, воплощение старейшего лоа. И он подчиняется мне.