Ночной поезд в Инсбрук
Шрифт:
Мочевой пузырь лопался. Я судорожно соображала, что же мне делать.
И тут Фрэнсис заговорила. Странным образом, ее голос прозвучал в непосредственной близости от меня. Она свесилась с полки, чтобы он мог услышать ее, стоя в коридоре.
— Ричард!
Его фигура вновь возникла в дверном проеме. Карман брюк оттопырился от носового платка.
— А как насчет доказательств? У каждого из нас могут найтись доказательства того, где мы тогда находились…
Надо мной вдруг закопошились.
— Конечно же! Мой паспорт.
Порывшись
— Вот. Смотри. Видишь дату вылета из Каира?
Он стоял не шевелясь.
— Я не собираюсь проверять истинность твоих слов.
— Да?! Но ты без зазрения совести обвиняешь меня! На, возьми. Я хочу все прояснить. Мне не очень-то нравится, когда меня обвиняют, что я кого-то обманула и бросила.
— Tы хочешь не прояснить все, а пришпилить меня к стенке.
— И это тоже.
Он взял паспорт и повернулся к свету, чтобы просмотреть записи.
— Найди «Хитроу», май тысяча девятьсот восемьдесят третьего.
— Значит, ты все-таки отправилась в Англию. А почему бы нет. Билет у тебя был. Но… Вы только посмотрите: ты и вправду улетела в Англию в восемьдесят третьем и с тех пор побывала в… — Он перевернул паспорт. — В Бахрейне. О, и снова в Турции. А это что? Испания? Греция… Похоже, мало что изменилось. Ты опять бродишь по свету, как заблудшая душа.
— Дай сюда!
Она дотянулась и выхватила из его рук паспорт.
— Я остаюсь при своем мнении. Твои же улики доказывают, что все осталось по-прежнему.
— Нет, не доказывают! Откуда ты знаешь, может, я там отпуск проводила. А вот твой паспорт помог бы разобраться во всем раз и навсегда. Покажи мне его.
Он начал барабанить большими пальцами по ремню.
— Ричард, я жду.
— Зачем мне показывать тебе свой паспорт? Что я этим смогу доказать?
Атмосфера в купе накалилась до предела. Казалось, что в воздухе раздастся взрыв. Близка развязка? Сейчас мы узнаем всю правду? Если паспорт Ричарда был оформлен не в Каире, то его версия окажется под сомнением.
— Мне выписали новый паспорт, — сказал он, — в прошлом году. Дома.
Фрэнсис возмутилась.
— И ты хочешь, чтобы я поверила этому.
Он начал тихонько покачиваться на месте, как маленький мальчик, которого отчитывают за шалость.
Она спрыгнула сверху, чтобы посмотреть ему в глаза, но через секунду успокоилась и сказала:
— Как ты мог? Наплел тут с три короба, черт возьми, а у меня сердце кровью истекает. И как тебе в голову могло прийти так со мной поступить? Со мной ведь что угодно могло случиться. И с тобой могло произойти все что угодно. Я могла поставить на уши всех дипломатов в Африке, разыскивая тебя!
— И почему же не поставила? — тихо сказал он. — По крайней мере, хоть нашла бы меня. А вместо этого ты поехала дальше. И это ты называешь верностью, Фрэнсис?
— Ты говоришь мне о верности? Ты бросил меня и даже не хочешь в этом признаться!
— Мне не в чем признаваться, я ни в чем не виноват.
— Ну, так докажи,
— Не могу. Тот паспорт испорчен. Фрэнк изрисовал его и вырвал из него странички.
— Что? Какой еще Фрэнк?
— Мой племянник. Ребенок Орлы. Он добрался до него, когда мы были в Дублине в прошлом году, и разорвал.
— Ты что, шутишь? — сказала она, усмехнувшись. — Хватит мне лапшу на уши вешать, мне ее уже складывать некуда.
Ей наконец удалось поймать его с поличным, и он это понимал. И мне безумно хотелось высунуться и внести свой вклад в их разбирательство со словами: «Ну, теперь все более-менее ясно, как вы думаете? А теперь, если вы позволите, мне надо выйти».
Ричард чуть слышно сказал:
— У меня есть доказательство.
Застоявшийся воздух зазвенел, будто в купе раздался маленький взрыв.
— Доказательство? — переспросила она.
— Да.
— Ты можешь доказать, что сказал правду, несмотря на то что оформил паспорт в Дублине?
— В какой-то мере. Я могу подтвердить, что я был там, где и говорил, когда все это произошло.
— И ты действительно хочешь, чтобы я поверила, что за четыре года ты потерял два паспорта, один из которых выхватили у тебя из рук в поезде, а другой разрисовал твой племянник?
— Тебе это может не понравиться, но я могу это доказать и думаю, ты должна мне поверить.
— С какой стати?
— У меня есть письмо. Ну, было письмо, которое свидетельствует о том, что у нас с тобой были не совсем одинаковые планы на будущее.
— Я тебя слушаю.
— По иронии судьбы, — неуверенно начал он, — как раз в то время, когда ты решила отказаться ради меня от целого мира, я пустился странствовать. Может, от отчаяния, но скорее в надежде снова встретить тебя.
Ричард покинул Хартум, как только ему дали выездную визу. Эндрю посоветовал ему сократить расходы и вернуться на работу, но он не собирался сдаваться и совсем не собирался возвращаться в Лондон. Ему казалось, что это последнее место на Земле, куда могла бы отправиться Фрэнсис.
Эндрю возражал:
— Только там она сможет найти тебя. В конце концов, она объявится, и ты ее упустишь.
Но его слова не убедили Ричарда. Если бы она хотела, то разыскала бы его в Хартуме, и, кроме того, по приезде в Лондон его тут же затянули бы заботы, и тогда уж ему точно никогда не выбраться. Он использовал все отпускное время за год, ему даже перед Рождеством выходных не предоставят. Кроме того, самым разумным было бы отправиться в Лондон, а ему больше не хотелось поступать так, как велит разум. Экспресс «Долина Нила» освободил его от иллюзий, которые несут с собой такие понятия, как благоразумие и осмотрительность. Может быть, это был лишь способ отдалить неизбежное, может быть, он не хотел смотреть в лицо истине — но убедил себя, что, если хочет опять встретить Фрэнсис, ему придется вести ее образ жизни. Попрощавшись с Эндрю и с Хартумом, он улетел в Каир.