Ночной садовник
Шрифт:
К моменту совершения третьего убийства раздражение жителей Саут-Иста сосредоточилось на полицейских, по району поползли слухи, что делу не уделялось нужного внимания, потому что жертвы были черными. В конечном итоге Кук все-таки завоевал доверие местных жителей. В дальнейшем беспокойство по поводу роста количества преступлений, связанных с распространением наркотиков, начало вытеснять обеспокоенность убийством детей, которые, к тому же, прекратились, и на оперативных совещаниях теперь больше говорили о бандах, дилерах и кокаине. Что же касается родственников жертв, они организовали группу
Но примерно через год он утратил с ними связь. Родители Авы Симмонс развелись еще при жизни дочери, мать и отец Отто Уильямса подали на развод уже после гибели сына. Отец Евы Дрейк покончил с собой в день второй годовщины смерти дочери. Мать вскоре впала в почти кататоническое состояние и следующей зимой была помещена в психиатрическую больницу.
Кук изучал фотографии. Отто Уильямс, разумный молодой человек, склонный к изобретательству и носивший очки, он, несмотря на свою внешность «ботаника», пользовался популярностью среди сверстников. Ава Симмонс, ей было 13, забавная, бойкая, с телом почти взрослой девушки. Она, по отзывам, была не самой усердной ученицей, но на улице вела себя разумно и очень любила свою бабушку, которая жила вместе с семьей. Ева Дрейк, спортсменка, ездила на турниры и завоевывала награды, которые потом с гордостью расставляла и развешивала в своей безукоризненно чистой комнате.
Кук ощущал их присутствие в комнате.
Раздался звонок в дверь. Кук пошел в прихожую и впустил Холидея. Тот был одет в свой черный костюм.
— Почему вы мне не позвонили? — спросил Холидей.
— Я н-не мог правильно набрать номер. Ты должен запрограммировать его в мой скоростной набор. Нужно прямо сейчас это сделать.
— Вы говорили со своим другом-лейтенантом?
— Я все узнал. Проходи.
Они прошли на кухню. Пока Холидей записывал свой номер в его сотовый, Кук налил кофе.
— Спасибо, — поблагодари Холидей, пододвигая к себе чашку. — Что вы узнали?
— Офицера зовут Грэди Дюнн, — сказал Кук. — Шесть лет службы в полиции. Белый парень, как ты и говорил.
— Он сегодня вечером работает?
— Да, дежурит с восьми до четырех. Мы можем перехватить его после работы.
— Прекрасно, — сказал Холидей. — Мне нужно съездить в аэропорт, поездка займет пару часов. В четыре я подъеду к участку.
— Просто проследим за ним?
— Мы можем устроить двойную слежку. От такого хвоста труднее оторваться.
— Посмотрим, чем он будет заниматься, — сказал Кук.
Холидей засунул руки в боковые карманы пиджака и достал две «Моторолы» — небольшие, но мощные рации. Он положил их на стол.
— Я ими иногда пользуюсь на работе, ну, если случается обеспечивать чью-то охрану, — сказал Холидей. — Радиус действия шесть миль. Прелесть в том, что они активируются голосом. Можно управлять машиной и одновременно пользоваться этой штукой.
— И никакой мороки с набором номера.
— Просто идеально.
— В багажнике моего «Маркиза» лежит бинокль. Может, тебе лучше его взять. Ты сможешь узнать его, как только он выйдет из участка.
— Хорошо.
Холидей посмотрел на стену, часы,
— Вот так-то лучше.
На отстающие часы Холидею грустно было смотреть. Он перевел стрелки скорее для себя, чем для старика.
— Для меня никакой разницы, — сказал Кук. — Но все равно спасибо.
— Чтобы ваша дама из Сальвадора знала правильное время.
— Хорошо, приятель.
— Кук…
— Что?
— Я разговаривал с Реймоном.
— Ты мне говорил. Он не стал звонить и выяснять личность водителя патрульной машины. Если честно, я бы тоже не стал этого делать для тебя.
— Дело не в этом. Просто по его голосу, я имею в виду, по нетерпению, звучавшему в голосе, я почувствовал, что он подбирается к раскрытию убийства Асы Джонсона.
— Ты ведь не думаешь, что смерть Асы Джонсона связана с палиндромными убийствами, верно?
— Я просто хочу, чтобы вы не были разочарованы.
— Не буду, — ответил Кук. — Я знаю, это прозвучит жестоко, но в последние несколько дней я радовался. Нет, «радовался» — неверное слово. У меня появилась цель. Вот уже несколько дней я просыпаюсь, и глаза у меня сразу же открываются, ты понимаешь, что я хочу сказать?
— Да.
— Так что давай посмотрим, куда это нас приведет. Хорошо?
— Да, сэр.
— И прекращай это дурацкое «сэрканье». Я ведь так и не поднялся выше сержанта.
— Ладно. — Холидей сделал большой глоток кофе и поставил кружку на стол. — Мне пора.
— Увидимся в четыре, — ответил Кук.
Он остался на кухне и слышал, как Холидей закрыл за собой входную дверь. Из кабинета доносились слабые голоса полицейского Интернет-сайта, диспетчер переговаривалась с патрульным. Еще он слышал тихий детский смех. Он знал, это невозможно, но чувствовал, что он не один.
Конрад Гаскинс сидел на краешке кровати, потирая круговыми движениями тянущийся по щеке шрам. Рядом с ним на покрывале стояла спортивная сумка, в которую было сложено почти все его имущество. В основном одежда — главным образом, нижнее белье, комбинезон и футболки, которые он надевал на работу. Еще у него была пара нормальных рубашек и пара брюк. Одежда, бритвенный прибор, пара кроссовок и «Глок», который дал ему Ромео. Позже он избавится от оружия, оставлять «пушку» здесь он не собирался. Его кузену совсем ни к чему еще один пистолет.
Накануне вечером он выпил слишком много пива и поэтому утром не услышал будильника. Сегодня, впервые с тех пор, как ему повезло найти работу, он прогулял.
Гаскинс позвонил бригадиру и извинился, умоляя простить его, эмоции переполняли и слова лились свободно.
— Я действительно попал в сложную ситуацию, — говорил Гаскинс. — Если я с этим не развяжусь, то либо отдам Богу душу, либо вернусь за решетку. Но я не хочу умирать, и убивать никого не хочу. Все, чего я хочу, это честно работать и получать честно заработанные деньги. — Не особенно вдаваясь в подробности, Гаскинс рассказал бригадиру о создавшемся положении, упомянув свою тетку Мину, мать Ромео, и о данном ей обещании присматривать за ее сыном.