Ночной санитар 2
Шрифт:
Тут то Макс и задумался. Далее играть по их правилам и ждать очередных обвалов в 95 и в 98 годах. Или сыграть джокером с максимальным прикрытием и конспирацией? Сколько же народу помрет от таких реформ, пока эти козлы будут обворовывать страну. Он вспомнил всю эту Ельцинскую камарилью. Из 92 года почти никого не осталось у власти под конец века. Один рыжий продержался и потом свалил.
Сыграть против рыжего? И Макс решил просчитать варианты с участием Шефа. Шеф считал долго и исходя из информации Макса о будущих событиях выдал рекомендацию вмешиваться точечно и только после денежной реформы – она все равно нужна. Страна то уже другая.
План.
И тут у Макса возникло понимание, что делать. Вот что значит разогнать мозг до предела возможностей, когда древние центры забиваются работой коры.
Он с точностью вспомнил, как
Московский Дом.
Приняв решение осталось только превратить его в жизнь. Макс Прилетел в Москву и сразу нашел людей, что дали ему информацию про дом по ему известному адресу. Ушлый народ тут же сделал внучке какого-то советского функционера предложение, от которого нельзя было отказаться. И отдельно стоящий деревянный дом 1830 года постройки с небольшим участком в 12 соток перешел под управление Макса. Он там прописался и заказал проект. И одноэтажная халупа которую трижды перестраивали и чуть два раза не спалили должна была превратиться в трехэтажный помпезный дом в стиле смеси мавританского зодчества, китайской пагоды и русского классицизма на 5 квартир. С парадным, двумя двориками по бокам и сервисными службами в цоколе. Демократические московские власти не имели ничего против того, чтобы богатый бизнесмен свил бы себе гнездышко в самом центре столицы по адресу Хлебный переулок, дом 6а. Что в километре от Кремля и пешей доступности от Калининского проспекта, который новые власти уже переименовали в Новый Арбат.
Пока шли работы Макс улетел на крестины родившегося сына – Александра. Лететь на самолете Макс категорически запретил и пришлось ехать в Ниццу на машине. Тетушка примчалась как подорванная с Татьяной вместе. Она подсуетилась и целая когорта прессы светских новостей ожидали их у храма. Во всяком случае он заметил, что были все бригады издания журнала «Hello!» - испанские, французские и английские. Макс во фраке и Нина в платье от какого-то там дома – этим занималась тетушка, вошли в храм. Фотографы постоянно щелкали камерами и вспышками, что батюшка попросил их все-таки выключить вспышки, чтобы не тревожить младенца. Крестным отцом был Юрий Алексеевич Рыжов – посол России во Франции. Сначала он думал, что это будет политический шаг, но узнав, кто отец он отбросил политику и сказал, что первооткрывателю искусственной гравитации он не может отказать. Сам большой ученый – он понимал важность открытия и то, что Макса номинировали на Нобеля давало ему еще один повод для гордости за страну. Тетушка – как крестная была довольна – она утерла нос всем этим выскочкам из под лавки. Крестить отпрыска Юсуповых! – они попадут на страницы всех светских новостей. Сашку окунули в купель и он только удивленно посмотрел на священника и передумал орать. Публика благосклонно оценила шаг родителей пригласить крестным не пропагандирующего коммуниста, а ученого с мировым именем, к тому же посла Новой России во Франции.
По истечении всех процедур, гостей пригласили в заранее заказанный ресторан на фуршет. Нина там блистала под шепотки, что правнучка казачьего атамана нашла себе пару. Её точёную фигурку нельзя было перепутать ни с кем. В её платье были китайские мотивы, что заинтересовало публику. Рыжов одел только лауреатские регалии, как и Макс прицепивший медальку госпремии на лацкан. Тем самым, не выпячивая остальные регалии, выделяя лишь научные. Родители потом тихо смылись,
В Андорре Макс давно уже сдал купленную ради адреса квартиру и снял домик на четыре спальни. Прислуга только приходила убирать и ухаживать за садом. Готовили Нина сама. Выучив каталанский и испанский через мнемонику она договорилась, чтобы продукты ей привозил мальчишка на мотороллере из соседнего магазина. Макс поставил параболу на крышу, но она ловила только первый канал. Нина так устала от этих всех реклам на местном ТВ, что с удовольствием смотрела русское ТВ. Обрастать недвижимостью он не хотел.
Нина с ужасом смотрела репортажи с расстрелом Белого дома из танков, вспоминая, что говорил Макс про застарелые проблемы страны. Он всегда оказывался прав. И так хорошо, что мама с отцом в Курчатове, а не в Москве.
Макс же в Москве пробивал тему со строительством на территории бывшей фабрики Бадаева на набережной Москва-реки бизнес-комплекса. Тогда о Москва-Сити даже речи не было. Демократическим властям России нужны были инвестиции и показуха для привлечения оных в страну, поэтому мэрия, не долго думая, отдала всю территорию бывшего пивзавода им. Бадаева, что за гостиницей Украина компании Макса. Взамен Макс, помимо взяток, что нормально для демократического правительства, взялся что-то там обустроить для города. Тогда аппетиты еще были умеренные.
Он устроил конкурс среди известных и неизвестных архитекторов мира на этот проект. Как же – центр Москвы. Напротив здания правительства России. Все известные архитекторы ринулись на освоение нового рынка. Макс достал спецификации Трамп-тауэров, зная, что Трамп имел чуйку на вкусы богатой публики и примерно накатал свою спецификацию, но уйдя в зону минимализма, но богатого минимализма. Открытого конкурса не было. Все решал Макс. С его опытом и знаниями вариантов развития архитектуры он вычленил один проект одного сирийца, который что-то там проиграл в Сингапуре, но он точно помнил этот стиль. В результате он вспомнил – блин это же Моше Сафди – автор строенных башен Марина Бэй Сэндс. Но там он конечно размахнулся. Еле достроили. Нет нам поэкономнее надо. Но концепции такой еще точно в мире еще нет.. И он попросил о встрече с ним.
В результате родилась концепция трех башен вдоль Москва-реки с площадкой на крыше, соединяющей все три башни и повторяющие изгиб реки. Две башни будут чисто офисы, с ресторанами и кафе. По первому этажу шоппинг-молл. Третья - отель и апартаменты. Да и открытый бассейн наверху не делаем. А то зимой каток надо будет делать. Внизу оставим три старых здания и встраиваем их в комплекс. И назовем всю эту трихомудию -Yusupoff Triple Tower. Местные любят все иностранное, - подумал Макс. Хотя «Три тополя» тоже ничего, но не поймут-с. Наше посконное не в моде-с.
Тем временем дом в Хлебном достроили. Получилось нечто. Три этажа и все три разные. Высокий цоколь, потом первый этаж в классическом стиле, потом мавританский второй и китайский третий. Хоть Макс и видел проект, но наяву было еще красивее. Очень необычный дом. Но внутри все по уму сделано. Только его третий этаж был за бронированными стеклами и укрепленным потолком выше которого мезонин на полкрыши с хранилищем в оконечностях. В цоколе была баня с купальней, прачечная, пять боксов для жильцов, место под холодильники для каждой квартиры и чулан для хранения продуктов. Из цоколя был выход во внутренний дворик с мангалом, скамейками и к лифту с лестницей. Небольшой гараж. И под цоколем Макс установил мини-реактор. На всех этажах стояли камеры видеонаблюдения, также как и на входе и по всему периметру улицы. Теплоснабжение шло централизовано, как и горячая и холодная вода. На период межсезонья включался отдельный бойлер на отопление и водоснабжение. Уродовать фасада кондеями Макс не стал. Жара в Москве обычно держится пару недель и воздуховоды от центральной станции льда работать должна прекрасно. Зато все остальное время они просто так не болтались. Стекла на окнах были фотохромные и затенялись автоматически при ярком свете. Трехслойные рамы держали тепло. Палисандровые входные двери не тяжелили площадку, Система видеонаблюдения была встроена в косяк двери и еще одна камера смотрел на саму дверь от камеры напротив. Механические замки дополнял электронный замок с ключом, со встроенным чипом.