Ночной санитар

Бикмаев Сергей

Сотку вольным он выиграл — 51.27 на полкорпуса опередив второго. Вообще-то гроссмейстерским результатом тогда считалось выплыть из 50 секунд. Которые в 76 году только разменял Монтгомери. Но после Буре никто из наших в финалы Олимпиад не попадал до 92 года, когда Попов порвал всех. Макс понимал, что Лос-Анжелес ему не светит, так как наши будут бойкотировать Олимпиаду. А до Сеула еще дожить надо. Это Сальников напрягся и взял Сеул с рекордом мира. Таких как он мало. Да и тренер его тогда кинул. Ладно путевку на чемпионат СССР он уже заработал. И сконцентрировался на брассе.

В брассе вроде не такая конкуренция как в кроле, да и результаты так себе. Никто еще минуту не разменял. Макс настраивался на 1.03 с копейками,

что было на уровне чемпионата Европы 83 года. Во всяком случае на прогонах было похоже, что это возможно. Но тело еще не выстроилось как надо и координация при росте конечностей и мышечной массы постоянно корректировалась. Но из минуты он прыгать не собирался. Рано.

Уже в статусе чемпиона он вышел на финал и просто почувствовал, что остальные его боятся. Ну да он вытянулся, массу прибавил и спокойно себя держал. Не кичился, нет. Индифферентно себя вел.

Старт он выиграл и вынырнул как раз перед флажками опережая всех почти на корпус. И дальше у него включился калькулятор гребков. Точно пройдя полтинник по количеству гребков повернул и тут уже после 75 метров надо было терпеть. В конце он терпел и не позволял себе ускоряться, иначе бы сбился по количеству и качеству гребка. В результате 1.03.21 — лучше чем проплыл Жулпа на Европе 83 года.

Призовых не полагалось. Дали какие-то подарки — опять фотоаппарат Зенит в двух экземплярах. Которые тут же продал. На кой они ему, когда Никон дома лежит. Зенит хорошая машинка, тут фиг его купишь, но не солить же их. А так хоть есть немного лишних денег. На Европу он не собирался. Будет же чемпионат СССР и там все решится. Да и не возьмут его. Своих блатных потащат.

Прибежал Григорич махая руками.

— Тебя там вызывают! — тыкая куда-то в сторону.

— Кто вызывает? — спросил Макс.

— Там! Тебя зовут. — просипел Борисов.

— Блин, Григорич успокойся ты! Кто, что, куда? — притормозил его Макс, толком говори.

— Там тренер сборной с тобой хочет поговорить, — наконец выдал Борисов.

— Какой сборной? — я и так в сборной России.

— Сборной СССР! — вскричал Борисов, — Кошкин, который Сальникова тренирует.

— И чё ему надо от меня? — напрягся Макс.

— Ты что придуриваешься Макс? Там сам Кошкин хочет поговорить с тобой! — сузил глаза Борисов.

— Я не придуриваюсь. Короче посылай его на три буквы. На чемпионате СССР разберемся. — отрезал Макс. У меня диплом и выпускные на носу. До конца июня я никуда из Грозного не уеду. Потом мне на кафедру устраиваться надо. Это август. А потом меня в армию загребут. У нас же нет военки на нашем факультете. Ты и сам это знаешь.

— Так может он хочет что-то тебе предложить? — не успокаивался Григорич.

— Если бы хотел — то уже бы предложил. — закончил Макс. — Давай собирайся у нас поезд через два часа или потом с пересадкой в Минводах поедем. И протоколы не забудь взять, а то потом доказывай, что я так проплыл.

В эстафеты его бывший шеф не поставил. Народ не понял тему, но бухтеть не перестал. Так что Максу более тут нечего делать и они с Борисовым поехали до дому. Макс выспался в купе. Соседей не было. Борисов все давил на Макса по поводу Кошкина. Макс устав от его причитаний жестко сказал — Григорич завязывай. Он там у себя витает в облаках и подзывает меня как собачку. Я ему не собачка. У меня уже два диплома и скоро третий будет. Я себя прокормлю и семью свою. И мне его подачки не упали никаким боком. Уже сегодня я больше зарабатываю чем он. Через десять лет он будет нищим. А я…не буду нищим. Ты что не знаешь, как меня сломали в сборной? Я год выкарабкивался. Пошли они все. Тренируемся мы нормально. Вода у нас есть. Зал тоже. До дому пятнадцать минут пешком. Это тебе из Черноречья мотаться. Но на машине легко.

— Да ладно тебе Макс, — примиряюще поднял руки Борисов, — ты прав — это я не дотумкал. Авторитетное имя услышал.

— Запомни Григорич, —

никто и никогда тебе и мне никто ничего не даст просто так. Что-то потребуют взамен. И если им надо сами приедут. А не надо, так я всех его ученичков в одну калитку вынесу через полгода. Ты сам видел как я плыл. А как я проплыву через полгода увидят многие и тут же зададут вопрос товарищу Кошкину — а вы где были товарищ главный тренер сборной Советского Союза? Где были ваши глаза? Или вы не видели протоколов соревнований? Ах видели и не придали им значения! Так а зачем вы нам такой нужны, который не читает протоколы и не придает им значения? У нас тут кадровый резерв длинный. Как говориться незаменимых нет. И пойдет товарищ Кошкин мыть сортиры в ближайшем бассейне, а не рассекать бортик в ареновской форме.

Приехав Макс напряг Борисова, чтобы тот отследил вызов на чемпионат СССР через спорткомитет. Отец остался у нас до лета и занимался участком себе в удовольствие. Абрикоса уже отцвела, потом шпанка подоспела, зацветает вишня с черешней и потом будет цвести алыча с персиком. Отец посадил инжир белый и черный и тутовник белый. От черного тут все черное станет. Больно он мазучий.

Отца я по приезду поправил. У него потом найдут ишемию сердечной мышцы. Убедил его перейти на нормальный табак — благо кубинского табака было море в магазинах. В сигаретах была селитра, что было плохо. А нормальный табак не так влиял на здоровье. Потом уже он перешел на трубку. И курил ее раза три в день, а не как раньше по две пачки Беломора. Маман приняла активное участие. Главное она не отговаривала его от курения. Это такая зараза, что бросать и потом начинать хуже, чем не бросать. А просто перейти на нормальный табак. И он расцвёл. Уже давно забылись его проверки в армии на наличие отсутствия. Еще совсем молодой мужчина начал получать удовольствие от жизни. Ему только 58 лет исполнилось. Еще жить да жить. Он добровольно принял на себя обязанности встречать моих пациентов и провожать их в кабинет. Ну а чё? Выправку никуда не денешь. На всякий случай достал ему телескопическую дубинку. Такие при Хрущеве выдавали ментам. Потом начали изымать, но что-то потерялось. Она компактная. Сразу не видна. Да и в городе мало ли что может быть. Тем более маман за рулем. Подлетит какой-нибудь гурон и захочет взять на гоп-стоп. Это было редко, но кто его знает. Но уже не голые кулаки. Отобьется и слава Аллаху. Не ножиком же пырять злодеев. Ну и отец-то не робкого десятка. Не зря на флоте его уважали. Так строил толпу — только в путь. У него были сильные руки. Года три назад Макс проигрывал ему в борьбе на руках вчистую. Правда сейчас уже нет. Но все-таки это показатель. Он рассказывал, что клал на руках всех амеров на Аляске. Выигрывал, чтобы увеличить довольствие морякам. Поколение победителей.

Вызова все не было. Пришлось напрягать Борисова узнать в чем дело. Оказалось, что чемпионата не будет, а будет Спартакиада народов СССР. А на Европу поедут пловцы по результатам зимнего чемпионата СССР. На который Макс бы не смог бы попасть никак. Ну и хрен с ними, подумал Макс. На Спартакиаду не вызовут в любом варианте. Так что сдаю госы и на море. В июле в Грозном нечего делать. Чечены все на заработках. Обычные люди в отпусках. Машину маман оставлю. А на море надо будет проверить кое-какие заготовки.

Пока сдавал госы Макс пристал к отцу с вопросом много ли тут тоннелей под склады госрезерва. Отец был в четырех. Там холодильники стояли со сливочным маслом и другими продуктами. Макс то знал, что еще были тоннели с ядерными боеголовками, но он о них точно не скажет.

Отец показал на карте где они стоят и дороги к ним. У Макса давно зрел план по прихватизации складов после распада СССР. Там тоннели на километры уходят в горы. После отпада Азербайджана всё это им и отойдет. А учитывая, какая власть придет то туши свет. У отца были все знания по этим объектам и схемы их запитки электричеством.