Ночной шторм
Шрифт:
Кот сидел у стены, облизывая лапы. Он удивленно посмотрел на Йоакима, помешавшего его туалету. Вид у кота был довольный. И понятно было почему. Он хорошо поработал ночью. Перед Распутиным на полу лежали десять маленьких коричневых крыс, с которыми он расправился незадолго до его прихода. Распутин выложил убитых крыс в один ряд вдоль стены.
Это было похоже на жертвоприношение.
25
— Люди слишком много тревожатся по пустякам, — говорил Герлоф. — Ныне службу спасения вызывают даже при виде гусей
Герлоф замолчал и погрузился в свои мысли. Тильда протянула руку и выключила диктофон, сказав:
— Хорошо. Правда, хорошо получилось, Герлоф?
— Да-да, хорошо, — признал старик.
Перед ним и Тильдой на столе стоял стаканчик глёгга. [7] Неделя выдалась снежная, и Тильда решила захватить с собой бутылку вина, чтобы согреться.
Она подогрела сладкое красное вино в кухне, добавила изюма и миндаля и на подносе отнесла глёгг в комнату Герлофа. Когда Тильда вошла и поставила поднос на стол, старик уже достал откуда-то бутылку настойки и плеснул немного в стаканы.
7
Глёгг — шведский рождественский напиток, напоминающий глинтвейн.
— Как ты будешь отмечать Рождество? — спросил Герлоф, когда они допили глёгг, и Тильда ощутила, как внутри нее разливается блаженное тепло.
— В тихом семейном кругу, — ответила молодая женщина. — Я поеду к маме.
— Это хорошо.
— А ты, Герлоф? Не хочешь поехать со мной?
— Спасибо за приглашение, но я лучше останусь здесь есть манную кашу. Дочери пригласили меня к себе, но я не выдержу такой долгой поездки.
За столом стало тихо.
— Еще что-нибудь запишем на диктофон? — спросила Тильда.
— Можно.
— Ты так здорово рассказываешь. Я столько узнала о моем дедушке.
Герлоф кивнул:
— Я не рассказал самого главного.
— Чего же?
Герлоф явно колебался. Наконец он сказал:
— Рагнар в детстве многому меня научил… Он рассказывал о погоде и ветре, о рыбе и сетях… Научил меня самым разным вещам… Но, когда я повзрослел, я понял, что не могу во всем ему доверять.
— Нет?
— Я узнал, что мой брат нечестный человек.
Между стариком и молодой женщиной снова повисла тишина.
— Рагнар был вором, — продолжил Герлоф после паузы. — Обычным вором. К сожалению, другими словами это назвать нельзя.
Тильда подумала было отключить диктофон, но не стала.
— Что же он воровал? — спросила она тихо.
— Он крал все, что только мог. Выходил по ночам в море и проверял чужие сети… Еще помню, однажды в Олудден привезли полуметровые медные трубы. Один ящик с трубами остался стоять на улице, и Рагнар его прихватил. Ему не нужны были трубы, но у него был ключ от маяка. Так что он спрятал ящик там. Он наверняка
Герлоф сидел, наклонившись вперед; вид у него был взволнованный.
— Разве ты никогда не брал чужого? — спросила Тильда.
Старик покачал головой:
— Нет. Иногда я лгал насчет цен за перевозку другим фрахтовщикам. Но я никогда ничего не крал и никому намеренно не причинял боли. Я верю в то, что люди должны помогать друг другу.
— Ты прав, — признала Тильда. — На этом и держится общество.
Герлоф снова кивнул и сказал:
— Я редко вспоминаю старшего брата.
— Почему?
— Он так давно умер. Воспоминания постепенно стирались из памяти…
— Когда ты видел его в последний раз?
Прошла пара минут, прежде чем Герлоф вспомнил:
— У него дома. Зимой тысяча девятьсот шестьдесят первого года. Я поехал к нему, потому что он не отвечал на звонки. Мы поссорились. Если это можно назвать ссорой. Мы просто стояли и говорили друг другу гадости. Это был наш способ ссориться.
— Из-за чего вы поссорились?
— Из-за наследства. Не то чтобы оно стоило того, но…
— Какого наследства?
— Наследства, оставленного родителями.
— А что с ним случилось?
— Оно исчезло. Рагнар его забрал, не сказав мне ни слова. Он был очень жаден до денег… Особенно чужих.
Тильда смотрела на диктофон, не зная, что сказать.
— Рагнар очень скверно со мной обошелся, — продолжал Герлоф, качая головой. — Он забрал все вещи из родительского дома в Стенвике, распродал их на аукционе, дом продал дачникам и забрал себе все деньги. И отказывался это обсуждать. Только злобно смотрел на меня, как будто недоумевая, что я отважился подозревать его в чем-то.
— Он действительно забрал все?
— Я успел взять только пару памятных для меня вещей, а все деньги заграбастал Рагнар. Он считал, что мне они ни к чему.
— А почему ты ничего не сделал?
— А что я мог сделать? Подать в суд на родного брата? Здесь на острове мы так не поступаем. Вместо этого мы перестали общаться. Даже с братьями такое случается.
— Но…
— Рагнар считал, что все принадлежало ему по праву первородства. Он же был старшим братом. Он всегда брал то, что хотел, и не желал ни с кем делиться. Мы расстались врагами. А осенью он вышел на лодке в море во время шторма и замерз по дороге домой. — Герлоф вздохнул. — Братская любовь… Об этом написано еще в Библии. Помнишь историю про Каина и Авеля? Даже брат может стать врагом.
Тильда с грустью взглянула на диктофон и выключила его.
— Я, наверно, сотру последнюю запись. Не потому, что я не верю тебе, Герлоф, но…
— Пожалуйста, — сказал старик.
Когда Тильда убрала диктофон в сумку, Герлоф заметил:
— Мне кажется, я теперь знаю, как это устройство работает. По крайней мере, знаю, на какие клавиши нужно нажимать… Ты не могла бы оставить его мне на время? — прибавил он.
— Диктофон?
— Я хотел бы кое-то записать.