Ночной шум
Шрифт:
– Да, они идут против Бога, – кивнул Анатолий. – У них нет оправдания! Вандалы оскорбляют Разум. Расплата будет страшная.
Роман заворожено изучал памятник впереди, который прямо сверлил ему глаза. Куда ни отводи взгляда, так и притягивает внимание! Он покачнулся. Вокруг обелиска возник светящийся ореол.
– Толя, – чужим голосом произнёс Оченёв, – взгляни вон туда. Ничего не видишь?
Памятник
– Ты просто активируешь в воображении образы, которые действуют, как тебе кажется, наяву, – попытался успокоить Анатолий.
А памятник уже светился и поворачивался в разные стороны!
Вдруг за ним мелькнула незнакомка в плаще.
Молодой высокий парень с шикарной шевелюрой, чем-то похожий на юного Пушкина захлопнул багажник «Жигулей». Пригладил растрепавшиеся волосы, вытер со лба пот, слегка пнул колесо. Хорошо надул! Глянул на небо.
Ночные облака формой напоминали восходящее солнце с длинными лучами. Он засмеялся и громко свистнул на полном выдохе.
Из темноты в ответ раздались тревожные крики.
Парень вгляделся в сторону кладбища. Оттуда неслись навстречу две фигуры. Одна – длинная и тощая, другая – пониже и помассивнее. Они подбежали вплотную, с настороженностью разглядывая его. Он улыбнулся на всякий случай.
– Человек! – воскликнул Оченёв. – Мужчина.
– Сергей?! – удивились уже оба, узнав его.
Это был их общий знакомый. Сергей арендовал гараж, который достался Оченёву вместе с допотопными «Жигулями» от древнего дядюшки. Родственник помнил Романа ещё младенцем и, оставшись к старости в полном одиночестве, сделал ему дарственную на всё своё имущество и квартиру. Автомобиль находился в плачевном состоянии, и потому военврач обрадовался, когда парнишка сначала починил его, а потом и снял гараж. Брал Оченёв с арендатора символичную плату. Парень ему нравился серьёзностью и удивительной для восемнадцати лет самостоятельностью. Часами пропадал в гараже, казался услужливым, не гнушался подвезти что-то по хозяйству,
Художник тоже знал Сергея с хорошей стороны. Тот часто наведывался к нему в мастерскую, где изучал технику писания маслом, занимался графикой и бутафорией. Помогал оформлять Анатолию выставку. Большого таланта не имел, но порой делал очень тонкие замечания, которые свидетельствовали, скорее, не о широте кругозора, а о чувстве гармонии и врождённом вкусе. Это вызывало удивление. Ведь Сергей вырос в рабочей, пьющей, нищей да ещё неполной семье. Вся его жизнь сложилась вопреки традициям среды. Всё окружение – алкоголики да халтурщики, и по идее он бы вскоре пополнил их ряды, но ведь как-то упёрся и выбрался оттуда! Принципиально не пил, не курил, чурался готовых отдаться за бутылку дурочек из подобных семей. Одевался стильно, следил за собой, не бедствовал.
Об источнике дохода не распространялся, но явно не связывался с криминалом. У парня хорошо варила голова, и зарабатывал он, наверняка, в каком-нибудь легальном бизнесе. От Сергея пахло дорогой изысканной парфюмерией, которой пользуется даже элита. Впрочем, её секрет Оченёв со временем раскрыл, увидев по местному телевидению, как парень отлично отплясывал в каком-то клипе. Похоже, и деньги зарабатывал, обучая танцам и выступая на конкурсах да корпоративных вечеринках. Молодец! Карабкается наверх, а не скатывается на дно. Не сломается – далеко пойдёт.
– Каким ветром сюда? – осведомился Оченёв.
– Свежим, – после паузы ответил Сергей. – Полезно для мозгов перед сном пройтись. Не спится что-то. Пересидел, наверное, в гараже или за компом. Мозги гудят.
– Ты тут никого не видел? Женщину или ещё что-то такое?
– Женщину или что-то такое? – Сергей рассмеялся и покачал головой. – Ничего похожего не встретил!
Разговор иссяк.
– Подвезёшь? – снова спросил Оченёв
– Конечно… – смутился парень. – Только я не один.
– А, ну дело молодое… Мы пешком доберёмся.
– Вы не поняли, дядь Ром. Я с ребятами. Они со мной за компанию. Ну, как раньше, когда, как вы рассказывали, в ночное ходили…
Конец ознакомительного фрагмента.