Ночной скиталец
Шрифт:
В отчаянии Ланс посмотрел сквозь покров черных туч, казалось, бесконечно тянувшихся в темноте.
— Вот это и есть вечность, — пробормотал он.
— Нет, мальчик мой, — ответил печальный голос. — Только для нас с тобой.
Ланс должен был бы удивиться, обнаружив, что он здесь не один. Но нет. Он каким-то странным образом почувствовал присутствие Просперо еще до того, как увидел своего предка.
С мантией, струящейся по широким плечам, чернобородый колдун гордо выступил навстречу Лансу сквозь клубящиеся облака.
— Я пытался
— Ты и предупредил, — согласился Ланс. — Ведь ты уже знаешь, что случилось со мной.
— Да. Я смог почувствовать это. Я говорил тебе, что каждый раз, когда ты скитаешься, я ощущаю, как ты приближаешься к границе моего царства теней.
Просперо нахмурился и тяжело положил руку на плечо своего потомка.
Ланс вздрогнул от неожиданности и произнес:
— Я почти чувствую тебя.
— Это потому, что ты близок к переходу. Как только взойдет заря, твоя связь с прошлым полностью оборвется, и я стану единственной реальностью в твоем мире.
Весьма мрачная перспектива, подумал Ланс, осторожно отступая назад. Навеки один на один с колдуном, которого он злил и оскорблял.
— А, Просперо, насчет того, что я наговорил тебе вчера…
Но предок надменным жестом руки заставил его замолчать:
— Ты обезумел от горя. Кроме того, не думаешь же ты, что я стал бы обращать внимание на бредни простых смертных?
«Стал бы, к тому же, они могли огорчить его», — понял Ланс, изучая Просперо прищуренными глазами. Возможно, находясь на грани перехода, он приобрел способность проникать в загадочную ауру колдуна. Теперь Ланс мог ясно видеть, что под всем этим показным высокомерием скрывался человек, такой же неуверенный и ранимый, как и он сам.
— Прости меня, — сказал Ланс. Просперо скрестил руки на груди, стараясь казаться равнодушным к извинениям Ланса, но тот продолжал: — Если мы собираемся провести вечность вместе, то должны приложить некоторые усилия, чтобы поладить друг с другом.
— Полагаю, что так.
Уголок рта Просперо дернулся, напряженные губы смягчились и растянулись в неохотной улыбке.
Над ними повисла тишина, глубокая, всеобъемлющая, как само небо, будто мужчины остановились, чтобы поразмышлять над невыносимой унылостью своего будущего.
— Так что же происходит сейчас? — наконец спросил Ланс.
— Что происходит? — Просперо выгнул темную бровь дугой. — Мы скитаемся.
— Да, но я имел в виду, будет ли это похоже на то, когда я был жив? Замечу ли я поток времени?
— Иногда каждая секунда длится вечность, но, бывает, десятилетия пролетают в мгновение ока.
Десятилетия? Ланс почувствовал, как его душа заледенела при мысли о том, что все, что он когда-либо знал, с годами развеется, как дым. Розалин исчезнет в тумане времени, и он никогда не сможет снова посмотреть на нее.
Он испытал почти непреодолимое желание броситься обратно в Замок Леджер и вынужден был напрячь все силы, чтобы не поддаться искушению. Если бы имелась хоть какая-то возможность быть рядом с
Ланс с волнением повернулся к Просперо.
— Ты ведь можешь становиться невидимым. А есть ли хоть какой-то способ научить меня этому?
— Возможно. При наличии достаточного количества времени.
— У меня нет ничего, кроме времени, — горько рассмеялся Ланс.
— Это точно, мальчик. Но вопрос в том, что ты будешь делать, если у тебя будет эта способность?
Ланс не ответил, но и не нужно было. Казалось, Просперо слишком хорошо мог читать желания, скрытые глубоко в душе.
— Это не очень хорошая идея, — мягко предостерег Просперо, — наблюдать за жизнью своей дамы, быть свидетелем всех ее страданий, боли и скорби, жертвами чего становятся простые смертные. Видеть, как она стареет и, в конечном счете, умирает. Поверь мне, ты без этого испытаешь достаточно мучений и сожалений.
— Тем не менее, я… — начал было Ланс, но, увидев слабые отблески, пробивающиеся сквозь покров сердитых черных туч, почувствовал тревогу и замолчал.
Рассвет. Вестник его последнего дня в качестве человека, начала бесконечных дней как скитальца, вечности без Розалин. Просперо говорил о муках и сожалениях, но Лансу казалось, что вся его жизнь была одним сплошным сожалением. Он бы душу отдал за второй шанс.
Но ведь… именно это он уже сделал. А сейчас мог лишь беспомощно и в отчаянии наблюдать, как свет начинает приближаться к нему: солнце, которое больше никогда не согреет его.
Ланс постарался собраться с силами, чтобы встретить свою судьбу с некоторым подобием мужества и смирения.
— Ну, что ж, — пробормотал он, стараясь говорить так, как будто это событие ничего для него не значило. — Вот и солнце.
— Вряд ли, — сказал Просперо. — Все еще слишком рано.
— Что же это тогда?
Просперо бросил на него раздраженный взгляд.
— Я скитаюсь по этой земле намного дольше тебя. И думаю, я знаю достаточно, чтобы сказать, в какое время…
Колдун прервался с приглушенным проклятьем и озадаченно нахмурился, глядя в сторону света, который пронзал облака своим сиянием, настолько ослепляющим, что Лансу показалось, будто он видит странные вещи… даму, облаченную в белое; ее шелковистые волосы спадали на плечи, а хрупкие руки крепко сжимали рукоять могущественного меча. Кристалл, вставленный в нее, излучал свет, способный соперничать с самим солнцем. Ланс почувствовал, что прямо в туманном облаке опускается на колени, глядя на даму с благоговейным страхом. Теперь он знал, что ослепленный Артур должен был чувствовать, когда Владычица Озера подняла руку из озера Мэйден, вручив ему Эскалибур [32] .
32
Эскалибур - меч короля Артура.