Ночной соблазн
Шрифт:
– Честное слово, все будет хорошо, – уверяла Гермиона. – Думаю, ты слишком преувеличиваешь. Граф защитит меня, а я обещаю больше не рисковать по ночам.
– Нет, – настаивала Куинс. – Все должно закончиться сейчас, прежде чем будет нанесен непоправимый вред.
Экипаж остановился, и Гермиона спрыгнула вниз. Кучер вытаращил глаза, пытаясь понять, каким образом он по пути обрел еще одну пассажирку. Наконец он взмахнул поводьями и умчался прочь, даже не получив платы.
– Ну и ну! – покачала головой Гермиона. – Что это с ним такое?
Куинс молча
Глава 13
– Что это с тобой, Минни? – в тысячный раз спросила леди Уолбрук. – Почему ты ерзаешь? Старайся стоять спокойно, гордо, как Диана или Венера. Бери пример с меня.
Леди выпрямилась и приняла величественный вид, как героиня одной из своих постановок.
Гермиона растянула губы в деланной улыбке и последовала совету матери. Черт возьми! Как она может стоять спокойно, когда солнце вот-вот сядет, а она застряла посреди переполненного бального зала!
Всю неделю ей удавалось отделаться от матери, но сегодня графиня ничего не пожелала слушать. Они едут на бал к Абингтонам. И на этом конец! Счастье еще, что скоро день летнего равноденствия и дни становились все длиннее. Однако если она исчезнет на глазах всего света…
Впрочем, вся прошлая неделя была цепью испытаний, Гермиона сдержала слово и не подходила к Рокхерсту. Но сердце болело все сильнее, особенно еще и потому, что за каждым завтраком графиня давала пространные отчеты о непонятном поведении Рокхерста.
Гермиона украдкой взглянула в окно, хотя можно было и не делать этого. Всеми фибрами своего существа она ощущала, как солнце клонится за горизонт и тянет ее за собой. Еще несколько минут – и она окончательно исчезнет.
– Видите Рокхерста? – спросила мать стоявшую рядом даму, совершенно забыв о необходимости держаться с достоинством и яростно размахивая веером. – У него вид безумца!
– Думаю, он совершенно спятил, – хмыкнула леди, разглядывая графа в лорнет. – Готова заложить свое лучшее шелковое платье, что он влюбился.
– Влюбился? – Мать Гермионы неодобрительно поджала губы. – Какой ужас! Я возлагала такие надежды на свою дорогую Минни! Но я все равно должна поговорить с ним. Потому что репетиции начинаются на следующей неделе, а я не позволю ему забыть свое обещание сыграть…
Однако Гермиона уже не слушала.
Рокхерст в ее доме? Рядом с ней? Она больше не выдержит пребывания в одном с ним зале, потому что уже сейчас превратилась в сплошную трепещущую массу неудовлетворенного желания!
У нее перехватило дыхание при виде графа, идущего через весь зал и рассматривавшего дебютанток. Очевидно, он ждал, когда начнется музыка. Судя по словам матери, он приглашал почти каждую, умолял представить его незнакомым девушкам, красивым и не очень, а потом появлялся на следующем балу, где повторялось то же самое.
Но если остальные
Ее колени подогнулись, а внизу живота стало горячо. Гермиона стиснула зубы и попробовала подумать о чем-то другом.
О его поцелуях… или прикосновениях.
О, черт бы все побрал! Так не пойдет!
И она стала наблюдать, как он мерит шагами зал. Как полубезумный взгляд скользит по девушкам, стоящим у стен.
Он был похож на волка, выбиравшего, кого из ягнят съесть.
А когда он не изучал взглядом каждую девицу, оборачивался к окну.
В ожидании захода солнца.
Да, она обещала Куинс, что не станет искать общества графа, ибо предостережения леди бросили тень на ее сердце.
«…тебе не приходило в голову, что он использует тебя, пытаясь заполучить кольцо?»
О, эти ужасные слова, заставлявшие Гермиону сомневаться в истинных чувствах Рокхерста! Но сейчас, глядя на него, она думала только об одном. Все сомнения отошли куда-то далеко.
Она хотела его.
И впервые за всю неделю кольцо дрогнуло, пробуждаясь к жизни.
«Скоро. Скоро мы сможем быть вместе».
Вот только как найти способ улизнуть от матери?
Гермиона с тревогой посмотрела в окно.
Если бы только она могла исчезнуть незамеченной и проскользнуть сквозь толпу! Проходя мимо графа, она шепотом пригласит его следовать за ней. «Пойдем со мной, Рокхерст. Люби меня сегодня ночью! Я люблю тебя, как ни одна женщина на свете. И не хочу другого мужчины…»
И он пойдет за ней, это так же верно, как то, что солнце вот-вот сядет. Пойдет за ней в сад, где жадно схватит в объятия и сожжет в пламени сладострастных поцелуев. Сделает все, чтобы они были вместе. Проведет целую ночь в постели с ней. С ней. Со своей Тенью. С женщиной, которую любит.
И тут в ее мысли вторгся внутренний голос, чем-то похожий на голос мисс Берк: «Может, он и любит свою Тень, но ведь не тебя? Не леди Гермиону Марлоу». Остроумная шуточка, ничего не скажешь!
Убежденность Гермионы в любви графа поколебалась. Что будет, если она подойдет к Рокхерсту и произнесет приглашение от своего имени? От имени ничем не примечательной Гермионы Марлоу?
Она плотнее сжала губы. О Господи. У нее осталось не больше двух минут!
– Минни! – прошептала мать. – Что с тобой? Выглядишь бледнее трески.
– Я себя неважно чувствую, – честно ответила Гермиона. Перед преображением ей всегда становилось не по себе. – В зале невыносимо душно.
Она покачнулась. Ноги неприятно дрожали. Она не смела взглянуть вниз, боясь, что туфли уже стали невидимы.
– О небо, девочка! Только не падай в обморок, иначе станешь всеобщим посмешищем. Если тебе дурно, выйди в сад и подыши свежим воздухом.