Ночной ворон
Шрифт:
– Я здесь живу, – сказала Лидия. – Пока. Прошу прощения, но тут какая-то ошибка. Мне не нужна кухарка. Я не открываю кафе, просто буду присматривать за зданием несколько недель.
Женщина пожала плечами, затушила свой косяк в коробочке из фольги и спрятала в карман фартука.
Сбитая с толку этим молчаливым спокойствием, Лидия сказала:
– Я сейчас позвоню Чарли, и мы все выясним.
– Делай что хочешь. – Женщина, повернувшись, поставила на металлический стол большой ящик и начала доставать его содержимое.
– Не
Женщина продолжала разбирать ящик, как будто Лидия вообще ничего не говорила.
Лидия прошла из кухни в пустой зал кафе и позвонила Чарли.
– В моей кухне какая-то женщина. Ты можешь объяснить, что происходит?
– Лидс, милая. Я собирался позвонить тебе. Ты в порядке?
Успокоенная его заботливым голосом, даже при том, что она понимала, что это чистый расчет, Лидия все же попыталась сохранить градус ярости.
– Нет, не в порядке. Ты прислал повариху. Мне не нужна повариха, потому что я не открываю кафе. Ты говорил, что мне не придется заниматься «Вилкой». Ты говорил…
– Энджел не повариха, она художник. Вот подожди, когда ты попробуешь ее выпечку…
Лидия, закатив глаза, взмолилась, чтобы Господь послал ей сил.
– Я не собираюсь пробовать ее выпечку, потому что она не будет ничего тут готовить. Я не могу никому платить, не говоря уж о том, чтобы открывать бизнес. Я и живу-то тут только поэтому. Я разорена.
– Я сам ей плачу, – сказал Чарли. – Тебе не о чем волноваться.
– Но ты говорил, что мне не придется заниматься кафе, если я не хочу, ты говорил, что это просто место, чтобы мне было где пожить.
– Лидия, милая. Ну, ты же знаешь, как оно бывает. Я говорил тебе, что хочу, чтобы место казалось живым. А как лучше всего добиться этого, если не использовать его по-настоящему?
Лидия закрыла глаза. Она ненавидела, когда ее мать оказывалась права.
– Значит, ты открываешь кафе?
– В субботу, – сказал Чарли. – Но ты не волнуйся. Никакой рекламы, никакого ремонта, да туда вообще никто не придет.
Лидия открыла глаза и посмотрела сквозь грязные окна на пустую улицу. Он был прав, никто в здравом уме не зайдет в подобное заведение, чтобы там есть. Ну, разве что если они не знают, что оно принадлежит Чарли, и там, внутри, будет происходить что-то интересное.
– И сколько оно будет открыто?
– Ну, пару недель. Максимум месяц.
– Месяц я здесь жить не буду. Но я имела в виду часы. Сколько часов в день нужно держать кафе открытым?
– Да сколько захочешь, – его голос потеплел, явно от радости, что Лидия согласилась. – И я уверен, что так безопаснее. После того, что случилось, мне совсем не нравится мысль, что ты одна в этом здании. А если внизу будут люди, да даже хотя бы только Энджел, тебе там будет гораздо безопаснее.
Ну что ж, Лидия
– А что, если я буду держать его открытым два часа в день, только днем, чтобы избежать завтрака, обеда и толп после работы? А ты можешь писать в своей бухгалтерии все что угодно?
– Ну вот, ты уловила мою мысль, – одобрительно произнес Чарли. – Минимальные часы работы. Можешь переворачивать табличку, когда пожелаешь.
– Спасибо за заботу, но что вообще все это значит? Тебе же не нужно открывать это кафе, никто из властей не собирается тебя проверять, – начала Лидия, но тут же осеклась, поняв, что не хочет ничего об этом знать. – Неважно.
– Обсудим при встрече. Я скоро буду.
На кухне Энджел, засучив рукава, месила тесто.
– Этого можно не делать, – сказала Лидия. – Сегодня я не буду открывать кафе. – И вообще никогда не буду, добавила она про себя. Она не собиралась оставаться тут надолго и вникать во всю эту чушь, а когда она уедет, Чарли может делать все, что пожелает.
– Положу в морозилку, – буркнула Энджел, не поднимая глаз. – Мне нужен запас.
Лидия подумала, не сказать ли ей, что ей не нужно никакого запаса, потому что они не будут продавать пищу в ближайшее время, но решила, что жизнь и так слишком коротка, и пошла обратно наверх, чтобы привести себя в порядок. Она знала, что жутко выглядит, и не хотела предстать перед Чарли с тем бледным видом, отражение которого видела утром в зеркале. Пусть она и была персоной нон грата на своей работе, пусть на нее накануне напал вооруженный бандит, но Лидия Кроу не будет жертвой и не собирается выглядеть как жертва. А уж особенно перед главой Семейства Кроу.
Дядюшка Чарли сидел напротив нее, положив руки ладонями вниз на пластиковый стол. Закатанные короткие рукава обнажали волосатые руки, на коже виднелись зеленые и черные следы старых татуировок. Лидия знала, что эти сплетенные кисти винограда шли вверх по плечам и покрывали грудь и живот и что семейная эмблема, силуэт ворона в полете, повторялась там несколько раз. Когда она была маленькой, то сидела у него на коленях и водила пальцем по чернильным линиям. «Ну-ка, сколько ты найдешь там ворон?» – говорил дядя Чарли и раскачивал ее на коленях так, что у Лидии кружилась голова, а чернильные контуры расплывались.
Энджел с непроницаемым выражением лица принесла кофейник и налила кофе.
Чарли молчал, даже когда она вернулась на кухню, но Лидия решила перемолчать его. Она занялась своим кофе, наливая туда молока, а потом добавила пакетик коричневого сахара. Размешивать жидкость, считая повороты ложки, было приятнее, чем смотреть на молчащего дядюшку.
– Не могу тебя прочитать, – наконец сказал Чарли.
– Да я открытая книга, – ответила Лидия, заставляя себя взглянуть ему в лицо.
Он откинулся на стуле, окидывая ее явно оценивающим взглядом.