Ночной зверёк
Шрифт:
— Привет, — сказала Амти. — Больше не надо поливать меня водой. Заранее спасибо.
После этой, как Амти полагала, исчерпывающе ясной реплики, она получила еще порцию воды прямо в лицо.
— Моя работа научила меня не верить людям на слово, — сказал Мелькарт. — Кроме того, еще минуту назад ты кричала и тряслась.
Амти осмотрелась. Она лежала в их ржавой ванной, на потолке красовалось влажное пятно, похожее на паровозик.
— Я тебя принес, — объяснил Мелькарт. — Чтобы ты не мешала людям.
— У тебя профессиональная деформация.
Снаружи постучалась Эли:
—
— Нет, — крикнула Амти.
— Ну хорошо тогда, я пойду спать.
— Опять она так ко мне относится, — вздохнула Амти, а Мелькарт только вскинул бровь. Прошло уже три дня с того момента, как путешествие во Двор оставило на психике Амти неизгладимый след. Они не знали, что делать. По всем каналам крутили обещания Шацара избавиться от Инкарни в течении полугода, а у Амти из головы не шли слова Царицы об уничтожении людей света. Две части одного и того же человечества готовы были сожрать друг друга, а Амти и остальные оказались между этими частями. И у них не было ни единой мысли о том, что можно предпринять. Вынужденное бездействие сделало всех раздражительными и нервными. А теперь еще и этот странный сон. Амти поняла, что все еще дрожит от страха, потому что пустота это страшно.
— Так что с тобой случилось? — спросил Мелькарт. — Хотя я, конечно, знаю, но мне интересно, что ты расскажешь.
— Снился сон.
— Сон снился, — передразнил ее Мелькарт. У него была отвратительная привычка повторять искаженные фразы собеседника с неповторимой и непереносимой насмешливой интонацией. — Сны это хорошо. Особенно влажные. Ну?
— Ну, это был скорее кошмар. Мне снилось, что я — Адрамаут.
— Это было самое кошмарное? Понятно. Наверное, он тоже так думает.
У Мелькарта был подчеркнуто плохой характер. Амти казалось, что он терпеливо и крайне дотошно воспитывал в себе паскуду в течении всей своей жизни.
— Прекрати, — сказала Амти.
— Что прекратить?
— Издеваться надо мной.
— А почему ты подумала, что я над тобой издеваюсь?
Амти вздохнула. Чаще всего Мелькарт прекращал задавать вопросы и употреблял утвердительные предложения, когда передразнивал кого-то. Он был злой, как бешеная собака и улыбка у него была некрасивая, как собачий оскал. Эта улыбка портила его и одновременно делала притягательнее.
Амти почесала нос, потом предположила:
— Ты переживаешь за меня и хочешь узнать, что за кошмар мне приснился?
— Да-а-а? Что заставило тебя так думать?
— Ты достал, я тебе ничего не буду рассказывать.
На самом деле Амти Мелькарта боялась. Он был обезумевшим Псом, бешеной собакой, которых, по-хорошему, стоит пристреливать. Но, конечно, даже такие мысли были неправильными и плохими. Мелькарт был одним из них и вместе с тем — чужим. Было время, когда он мучал и убивал других Инкарни, было время, когда он был одним из тех, с кем они борются и кого боятся. Безумие не сделало его ни безопаснее, ни добрее.
И все же он был частью семьи Амти. Она протянула руку и взяла его за рукав рубашки. Пальцы соскользнули с ткани вниз, и Амти принялась рисовать ими в воздухе, это помогало ей вспомнить. Она рисовала лестницу, ступеньки, ведущие вниз. Кажется, они были мраморные. Да, мраморные и красивые,
Амти сказала:
— Мне снился Двор. Да, я была Адрамаутом, и я видела Царицу.
— Царицу? — спросил Мелькарт, облизнувшись.
— Ну, да. Она была очень злая.
— Точно. Царица Тьмы. Злая. Интересно, это еще почему?
Амти только фыркнула, а потом продолжила:
— И она, ну, показывала мне одно место.
Мелькарт засмеялся, и Амти сложила руки на груди. Смех его прервался резко, как будто кто-то его стукнул.
— Ага, — сказал он. — Я записываю.
— Ты не записываешь.
— Тогда запишу потом.
Взгляд у Мелькарта остановился, он на некоторое время застыл, а потом кивнул Амти.
— Продолжай.
Амти поудобнее вытянула ноги в ванной, сказала:
— Царица была очень красивая.
Мелькарт улыбнулся уголком губ, будто хорошо понимал, о чем она.
— А я ее видел, — сказал Мелькарт. — Мы занимались поиском места, где вы прячетесь. Где мы прячемся. Где Инкарни, в общем. И я смог туда попасть. Так меня и раскрыли. Все могло бы идти очень хорошо, если бы не Двор. Я один смог туда попасть, а когда вернулся, тут-то меня и хотели…
Мелькарт клацнул зубами, заставив Амти вздрогнуть.
— Ага, — сказал он. — Но она красивая. Вот так вот.
Амти не знала, правда это или нет. Во всяком случае Мелькарт никогда раньше об этом не говорил. Некоторое время Амти смотрела на Мелькарта, на губах у него продолжала блуждать все та же злая улыбка.
— Ну, а потом Царица показала какую-то Лестницу Вниз. Она вела в пустоту. И Царица говорила разные вещи, что тот, кто дойдет до конца, тот сумеет все понять. А кто пройдет сколько-то там ступеней, тот сможет достать какой-то экстракт чистой Тьмы и уничтожить им что захочет. Ну, вот. Как ты думаешь, это просто сон или нет? Думаешь, правда существует Лестница Вниз? Царица говорила о ней, когда я попала во Двор.
— Ну, может она сумасшедшая, — сочувственно сказал Мелькарт, а потом засмеялся и добавил серьезно. — Спроси у Адрамаута. Обязательно спроси. Я тебе могу на этот счет рассказать только одну историю.
— Давай, — отозвалась Амти с безнадежностью.
— Однажды, к нам в контору привели девушку, чисто цветочек. Безобидную такую на вид, но в голове у нее жуть что было. Я разговаривал с ней, и она сказала, что на все готова, чтобы выжить. Я подумал, ну, сейчас плакать будет и рассказывать про своих щенков, детей и инвалидов. Нет, оказалось, она знала о тайном оружии Инкарни. Говорила, будто бы они ни много ни мало весь мир могут…прекратить. Да, прекратить, так она сказала. Но я дураком не был, меня этой маленькой сучке провести не удалось. Я позвонил нашему Всеблагому и Всемилостивому, Благоразумнейшему и Незаменимому, одному ему, Единственному, такие вещи, будь они правдой, стоило бы знать. Он у меня эту девочку забрал. Я тогда получил свое первое повышение. За бдительность. Я же бдительный. На следующее утро Шацар меня вызвал. Он сказал, что это были полезные сведения. Что наше великое Государство не забывает даже своих врагов, тех из них, которые раскаялись.