Ночные игры
Шрифт:
– Ты хочешь взять меня за руку? Доктор Менг кивнула:
– Только на пару минут.
– Зачем?
– Это позволит мне понять, что ты чувствуешь.
Ник колебалась. Объяснение показалось ей слишком неопределенным. Но гипнотизирующий взгляд черных глаз Иветты, в котором читалось искреннее участие, убедил Ник протянуть доктору Менг свою руку.
Ник смотрела, как Иветта укрыла ее пальцы своими ладонями так нежно, как если бы держала изящный цветок, который очень легко повредить. Странное чувство спокойствия снизошло на Ник. Ее тело полностью расслабилось. Она быстро взглянула в
Иветта закрыла глаза и, казалось, погрузилась в транс.
– Доктор Менг!
Та не отвечала целую минуту, потом глубоко вздохнула и отпустила руку Ник.
Ощущение спокойствия и расслабленности не покинуло Ник.
Доктор Менг открыла глаза.
– Расскажи мне, как умер Грегори и почему ты винишь себя в его смерти.
Спокойствие мгновенно улетучилось. Ник напряглась, но в то же время почувствовала непреодолимое желание рассказать всю правду о Греге.
– Грег совершил самоубийство. Он застрелился. – Ник смотрела в окно, на старые деревья. – Мне казалось, я знаю своего мужа. Я верила, что проблемы, в которых мы погрязли, объяснялись тем, что мы слишком много работаем и безоглядно посвящаем себя карьере. Возможно, если бы у нас был ребенок, если бы я больше времени уделяла.
– Это не твоя вина, Ник, – сказала доктор Менг. – Ты должна перестать обвинять во всем себя.
– У Грега были проблемы, а я не знала об этом. Я была его женой и должна была догадаться, что ему требуется помощь. – Ник скрестила на груди руки, словно старалась защитить себя. – Ему надо было прийти ко мне и рассказать, что… он… О, Грег, даже сейчас, когда прошло уже столько времени, я отказываюсь признать очевидное.
– Очевидное?
Ник резко засмеялась:
– Мой молодой, привлекательный, амбициозный муж, агент Управления по борьбе с наркотиками с безупречной репутацией, стал наркоманом.
Она произнесла это вслух, и мир не рухнул.
– Почему я не видела того, что происходило? Почему он не обратился ко мне за помощью?
– Ты не можешь считать себя ответственной за то, что твой муж употреблял наркотики и покончил с жизнью, – сказала доктор Менг. – Грегори сам выбрал свой путь и принял решение. Если он не захотел прийти за помощью к тебе, он мог обратиться к специалисту и получить квалифицированное лечение. Но он не стал ничего предпринимать и сам все разрушил…
– Нет, все не так. Грег был добрым и дорогим мне человеком. Нам было хорошо вместе, во, всяком случае вначале. Он был для меня самым лучшим мужчиной.
– Самым лучшим, потому что не был похож на твоего отца?
Ник застонала:
– Ерунда! Зачем мы будем снова обсуждать моего отца – мачо, шовиниста и деспота? Мы же уже установили, что я стала воинствующей феминисткой именно в пику ему.
– Тебе не кажется, что причина твоего тяжелого выхода из состояния шока после похищения состоит в том, что кто-то в определенный период твоей жизни контролировал тебя?
– Мой отец не контролировал меня. Я бы не позволила, И этому чертову психопату я тоже не позволю контролировать меня. Слышишь? Я никому и никогда не позволю это делать!
– Ты не права, – сказала доктор Менг голосом мягким, словно бархат. – Незаметно, так что
– Нет! – закричала Ник. – Нет, нет, нет….
Она выбежала из комнаты. Горькая правда слов доктора Менг преследовала ее, словно демоны из ада.
Глава 27
Грифф видел, что Ник отдаляется от него с каждым днем все дальше и дальше. Каждое ее действие, каждое движение словно говорили ему: «Я не нуждаюсь в тебе, ты мне не нужен». И именно потому, что она была подчеркнуто любезна с окружающими, он делал вывод, что Ник играет в некую игру под названием «Ник пришла в себя, и все отлично». Всю прошлую неделю она провела, помогая Барбаре Джин и Марку Кросби украшать дом к Рождеству. Пару раз Грифф даже слышал ее смех, звучащий музыкой в его ушах.
– Николь прячется, – говорила Иветта. – Она хочет показать всем, что все уладилось и жизнь прекрасна.
– Да, я знаю. Сразу после Нового года она собирается ехать домой в Вудбридж и как можно скорее хочет вернуться к работе.
– Пока она не решится посмотреть правде в глаза, ее саморазрушение будет лишь вопросом времени.
– Мы не можем такое допустить.
– Но я не смогу помочь ей, если она не позволит мне этого.
– Черт возьми, Иветта, но именно ты можешь это сделать. Подвергни ее гипнозу или…
– Ты не понимаешь, Гриффин. Прежде чем я смогу помочь Ник, ей должен помочь ты.
Грифф удивленно взглянул на Иветгу:
– Но как я могу помочь ей? Скажи мне, и я сделаю это, Иветта взяла его за руку:
– Можно?
– Да, конечно.
– Ты знаешь, что должен сделать.
– Нет.
– Ты знаешь, что она думает о тебе как о сильном, храбром и властном человеке, таком же как ее отец.
– Я не могу, – сказал Гриффин.
– Я уже поговорила с Сандерсом, и он тоже считает, что ты должен сделать это, чтобы помочь Николь. Мы даем тебе наше разрешение.
– Ты понимаешь, о чем просишь? Ты хочешь, чтобы я обнажил душу перед женщиной, которую я… которая значит для меня больше, чем… Разве ей поможет то, что она узнает? То, что меня лишили достоинства, украли мою жизнь, что я был вынужден бороться, как дикое животное, за выживание?
Иветта нежно сжала руку Гриффнна:
– Мне кажется, задавая этот вопрос, ты уже сам на него и ответил.
Миа О'Делл загрузила три сумки с покупками в багажник своего «ягуара», затем повернулась и взяла у Логана Картера еще пару пакетов. Рождественские покупки она обычно совершала в последний момент. Так было намного веселее. К тому же Логан был так любезен, что провел с ней весь день в Саммите, цоистине самом божественном для покупок месте в Бирмингеме. Миа потратила намного больше, чем выделил ей для этих целей папочка. Но это не важно. Она всегда обводила папочку вокруг своего маленького пальчика и давно усвоила, что папочка не мог отказать трем своим девочкам: Миа, ее младшей сестре Мели и их матери, Джойс.