Ночные откровения
Шрифт:
Леди Кингсли подняла фонарь повыше, чтобы Виру было лучше видно, куда ставить следующий ящик.
– А что со счетами по усадьбе?
Леди Кингсли обладала особым талантом к проверке деловых документов; маркиз этим вечером выступал в роли подручного, главной задачей которого было носить тяжести и стоять на страже. Но даме потребовался отдых от чтения при тусклом свете – другого они не могли себе позволить. Так что Вир воспользовался возможностью просмотреть отчеты по хозяйству.
– При доме мало земли: почти никакого дохода и довольно много расходов, – доложил он. – Но все же траты не чрезмерны. Ничего, что давало бы мотив для преступной деятельности.
– Некоторые нарушают закон ради острых ощущений.
– Но не большинство. – Вир задвинул ящики в исходное положение. – Не попадалось упоминания
– Нет, абсолютно ничего.
Дело Эдмунда Дугласа возникло совершенно случайно: один из задержанных бельгийской полицией по совершенно другому поводу похвастался, что пощипал перышки антверпенским торговцам бриллиантами по поручению какого-то англичанина. Бельгийская полиция не посчитала для себя важным расследовать этот случай, полагая признание мошенника обычным бахвальством, хотя, по мнению Вира, в такой незаинтересованности определенную роль сыграл тот факт, что упомянутые торговцы принадлежали к еврейской общине Антверпена.
Несмотря на бездеятельность бельгийской полиции и такое же безразличие Скотланд-Ярда, а также упорное молчание предполагаемых жертв Дугласа, это дело каким-то образом привлекло внимание Холбрука и волею случая нашло горячего поборника в лице леди Кингсли. Ее отец покончил жизнь самоубийством, когда не смог больше удовлетворять аппетиты шантажиста.
Леди Кингсли с упорством ищейки занималась расследованием долгие месяцы, собрав обширное досье. Кое-что в этом досье сильно озадачивало Вира: как указывала бельгийская полиция, основанием для шантажа служило то, что торговцы бриллиантами выдавали искусственные алмазы за настоящие.
Насколько маркизу было известно, с того дня, когда французский химик Анри Муассан [13] заявил об успешном синтезе алмазов при помощи печи с электрической дугой, больше никто не сумел повторить его достижение. Искусственные алмазы пока так и не стали реальностью.
А если бы и стали, то миру не грозила опасность, что настоящие вскоре иссякнут. И ни лондонским, ни антверпенским торговцам не было никаких причин связываться с самоделками.
Леди Кингсли покинула кабинет первой. Вир выждал несколько минут, прежде чем направиться к лестнице для прислуги. Дверь с лестничной клетки вела в восточное крыло, где находились хозяйские покои.
13
Анри Муассан(фр. Henri Moissan, 1852 – 1907) – французский химик, лауреат Нобелевской премии, первооткрыватель фтора. На основании факта находок алмазов в метеоритах пришел к выводу, что образование алмаза из угля может происходить при очень быстром охлаждении и высоком давлении. В 1890 г. Муассан приступил к опытам по синтезу искусственных алмазов. Чтобы добиться чрезвычайно высоких температур, он сконструировал печь с электрической дугой, где температура нагревания достигала 3500°С. Расплавленный в дуговой печи, перенасыщенный углеродом чугун мгновенно охлаждали водой. Таким способом ученый сумел получить мелкие твёрдые кристаллы (по виду, пылинки сажи), которые современники долгое время считали алмазами, т.к. они резали стекло и не растворялись в кислотах. В 1893 г. Муассан сделал сообщение о синтезе искусственного алмаза. Позже этот способ подвергся критике и сомнению: результат объявили карбидом кремния. Кстати, обошедшимся гораздо-гораздо дороже алмаза той же суммарной каратности. Тем не менее, эта теория получения алмаза не угасла, а наоборот, вдохновила многих учёных на дальнейшие исследования. Руссо в 1894, Майоран в 1897 получили свои партии карбида кремния.
Особняком стоит Баллантин Хэнней из Глазго, который в 1880 году предъявил дюжину камней (в 1/13 карата каждый), будто бы полученных путем сжатия парафина, костяного масла и металлического лития. Одиннадцать из них в 1943 г. оказались алмазами. Но успешный опыт повторить не удалось, несмотря на подробнейшие записи Хэннея.
У двери спальни хозяина дома Вир прислушался, затем проскользнул внутрь. Комнату регулярно посещали слуги: застелить постель, почистить каминную решетку, привести в порядок одежду и вытереть пыль. Не похоже было, чтобы Дуглас прятал здесь что-либо важное, но Вир надеялся хоть немного
Достав из кармана ручку, маркиз аккуратно развинтил ее. Чернил хватило бы, чтобы написать пару абзацев, но большую часть ручки занимали сухая батарея и крошечная лампочка, вмонтированные на месте емкости для чернил [14] .
14
Первый карманный электрический фонарик был создан в 1890 году в Нью-Йорке Конрадом Губертом, иммигрантом из России. А уже в 1896 году компания National Carbon приступила к массовому производству первых в мире сухих элементов питания.
Вир провел по помещению тонким светлым лучом. Это было гораздо удобнее, чем свеча или фонарь, хотя света хватало ненадолго – батарея быстро разряжалась. Луч выхватил фотографию в рамочке, стоявшую на прикроватном столике Дугласа. Других фотокарточек Вир в этом доме пока не видел, поэтому подошел посмотреть.
Перед ним был свадебный снимок удивительно красивой пары. Женщина обладала какой-то неземной, сказочной прелестью; мужчина, среднего роста и стройного сложения, тоже имел утонченную внешность. На рамке были выгравированы слова: «Как я тебя люблю? Люблю без меры» [15] .
15
« Как я тебя люблю? Люблю без меры.» – Строка из сонета Элизабет Барретт Браунинг (англ. Elizabeth Barrett Browning), английской поэтессы Викторианской эпохи (1806-1861). Цикл «Сонеты с португальского» – ее самое значительное произведение, посвященное мужу, поэту Р.Браунингу.
Лицо невесты казалось знакомым. Он видел ее где-то, и совсем недавно. Но где и когда? У Вира была хорошая память на имена и лица. Но в любом случае, такую женщину невозможно забыть.
И тут его осенило: странная картина в столовой. Лицо ангела!
Невеста – миссис Дуглас? Если да, то жених, очевидно, сам Дуглас. Было бы странно ставить у своей кровати чужую свадебную фотографию. Но маркизу было трудно совместить облик элегантного, изящного мужчины на снимке с тем, что ему было известно об Эдмунде Дугласе.
Разве тот не должен выглядеть несколько массивнее? Если верить осведомителям, Дуглас некогда был боксером. Допустим, в легком весе, но где его шрамы и сломанный нос?
В комнате миссис Дуглас стоял сильный запах лауданума. Женщина спала. Ее грудь вздымалась еле заметно, и тщедушная фигурка выглядела почти плоской.
Вир посветил рядом с ее лицом. Человеческая красота по природе своей недолговечна, но вид миссис Дуглас просто ошеломил маркиза. Она казалась высохшей пародией на прежнюю себя: поредевшие волосы, ввалившиеся глаза, полуоткрытый в забытьи рот. Этим лицом можно было пугать маленьких детей.
Увы, такова жизнь. Все бриллианты Африки не могут гарантировать мужчине, что его жена со временем не превратится в пугало.
На ее ночном столике также стояла фотография: изображение крошечного младенца в гробике, убранном кружевом и цветами – напоминание об утрате. Подпись гласила: «Наша возлюбленная Кристабель Юджиния Дуглас».
Вир поставил снимок и приподнял фонарик. Увиденное дальше заставило его замереть. Это был третий вариант «Предательства ангела» – промежуточный между первыми двумя. Большую часть холста занимало изображение неподвижно лежащего в снегу мужчины. Рядом с ним, там, где, должно быть, брызнула кровь, пышно цвела темная роза. В верхнем правом углу виднелся только изгиб черного крыла и краешек окровавленного меча ангела.
Кончиками обтянутых перчатками пальцев Вир ощупал края рамы. Вот он, отодвигающий механизм! Картина отъехала в сторону, открыв встроенный сейф. В этом был смысл: слабое здоровье миссис Дуглас служило основанием для ограниченного доступа слуг, и ее комната как нельзя лучше подходила для тайника.
Из внутреннего жилетного кармана маркиз вытащил отмычки и, держа фонарик в зубах, приступил к делу. Через пару минут, щелкнув замком, Вир распахнул сейф – только для того, чтобы обнаружить внутри вторую дверцу, на сей раз с американским кодовым замком.