Ночные шорохи
Шрифт:
— Прекрасно. Пусть и дальше так думает.
— Слишком поздно. Прости, но я не могла и дальше держать ее в заблуждении и все рассказала. Выложила, можно сказать, всю жуткую правду.
В продолжение всей тирады Ной поспешно писал записку своему помощнику и даже не подумал поднять глаза.
— Я беру тебя с собой в Палм-Бич.
— Не выйдет! Отвали!
Ной отбросил перо и пронзил сестру таким суровым взглядом, что та мгновенно съежилась.
— Хочешь закатить сцену? Попробуй только, — мягко предупредил он. — И начинай собираться.
— Черта с два!
— Прекрасно. Значит,
— На пушку берешь!
— Ни в коем случае. После всех многолетних стычек ты, кажется, должна была узнать меня получше.
— Господи, как же я тебя ненавижу, братец!
— Поверь, мне в высшей степени плевать на твои чувства. А теперь иди укладываться. Завтра утром встретимся в холле.
Девочка соскользнула с кресла, глядя на своего мучителя полными слез глазами. Но все было напрасно. Ноя ничем не проймешь.
Глава 12
Занятая невеселыми мыслями о предстоящем визите в Палм-Бич, Слоан даже не заметила сзади патрульную машину Джесса, пока тот уже в миле от ее дома не включил аварийную сигнализацию. Испуганная яркими вспышками света, девушка посмотрела в зеркало заднего вида и увидела, как друг машет ей, высунувшись из окна.
— Желаю приятно провести отпуск! — крикнул он вслед Слоан в громкоговоритель.
У калитки уже были припаркованы автомобили Сары и Кимберли. Во дворе суетился Пол Ричардсон, укладывая вещи в багажник ярко-синей машины-купе, которую, вероятно, взял напрокат на время поездки.
Прошло уже две недели, с тех пор как Слоан согласилась выполнить его задание, и за все это время она ни разу его не видела. Правда, в самый первый день Пол все-таки согласился пообедать с ней и Кимберли и из кожи вон лез, чтобы убедить мать Слоан в своих романтических чувствах к ее дочери. Ему и сейчас приходилось нелегко. Попробуй разместить гору чемоданов в весьма ограниченном пространстве'. Наконец агент сдался, вытащил из багажника свою объемистую сумку и открыл дверцу машины.
— Нужна помощь? — осведомилась Слоан, сочувственно наблюдая, как он пытается пропихнуть свою ношу на заднее сиденье.
— Боюсь, здесь понадобится подъемный кран, — криво ухмыльнулся Пол.
— Через пять минут буду готова, — пообещала Слоан.
Поскольку у нее самой было всего два небольших чемоданчика, она, естественно, предположила, что либо багажник слишком мал, либо агент Ричардсон — настоящий щеголь, который повсюду возит за собой обширный гардероб. Но в любом случае ее мало интересовали его чемоданы и их содержимое. Она и без того была сыта разговорами об одежде. Едва мать и Сара узнали, что Слоан согласилась ехать в Палм-Бич, начались бесконечные споры о количестве и стоимости нарядов, Слоан терпеть не могла тратить деньги на одежду и в отличие от матери и лучшей подруги не считала это путешествие поводом менять свою манеру одеваться. Разумеется, никто не знал о том, что она собирается шпионить за отцом, и обе женщины возлагали большие надежды на поездку Слоан. Правда, к ее величайшему раздражению, их воображения хватало ровно на то, чтобы представлять, в чем именно предстанет Слоан перед своими родственниками. Девушка просто не знала, куда деваться от их
— Картер будет ослеплен, — восторженно восклицала Кимберли, — когда увидит тебя в черном платье-мини с бисером, которое висит в витрине «Фейлен». Немедленно покупаю его для тебя!
В отличие от нее Сара не хотела и думать о Картере.
При чем тут какой-то отец?
— Так и вижу тебя в Поло-клубе Палм-Бич, — мечтательно шептала она, — в моем красном полотняном платье… и тут входит мистер Само Совершенство… высокий, красивый, богатый…
— Немедленно замолчите обе, — твердо остановила их Слоан, — Ма, ты не истратишь на меня ни единого доллара. Если увижу хотя бы одно новое платье, немедленно верну в магазин, даже не померив. Сара, спасибо за предложение, но я отказываюсь служить вешалкой для одежды лишь затем, чтобы произвести впечатление на Картера Рейнолдса.
— Ладно, но как насчет того, чтобы произвести впечатление на мистера Совершенство?
— Это для тебя он совершенство, а при чем тут я? — добродушно усмехнулась Слоан. — Кроме того, со мной едет Пол, забыла?
— Да, но ты с ним не помолвлена и не давала никаких обещаний. Так что совсем не мешает сначала хорошенько оглядеться, а мое красное платье-рубашка неизменно производит неотразимое впечатление на мужчин. Кокетливое, но не вызывающее и…
— Пожалуйста, умоляю, не начинай все сначала! — с отчаянием прошептала Слоан, затыкая уши в тщетной попытке избежать очередной лекции о последних модах. — Давай договоримся: я согласна не торопиться с выбором жениха, если ты перестанешь трещать о тряпках.
И чтобы положить конец бессмысленной, с ее точки зрения, дискуссии, встала и решительно объявила, что идет спать.
Но в последние дни споры не только не утихли, а вспыхивали с еще большей силой даже в отсутствие Слоан. И с каждым часом Кимберли и Сара становились все настойчивее, так что Слоан уже побаивалась встречаться с ними из опасения, что вот-вот появится очередная новая шмотка.
Наконец пришла пора прощаться. Слоан обняла мать и подругу, те пожелали ей хорошо провести время и встали на крыльце, ожидая, пока отъедет машина.
— Она будет потрясающе смотреться в черном платье с бисером, — уверенно предсказала Кимберли, наблюдая, как Пол Ричардсон усаживает в машину ее дочь. — Чудесный новый гардероб для новой сказочной жизни, где о ней будут заботиться отец и мистер Ричардсон…
— А в моем красном полотняном платье она затмит всех тамошних расфуфыренных метелок, — добавила Сара с нервным смешком.
Мотор взревел, и женщины принялись энергично махать отъезжающим.
— Так мило со стороны Пола согласиться спрятать эти два чемодана, — заметила Кимберли.
— Еще бы! — кивнула Сара с нерешительной улыбкой. — Но мне почему-то их роман кажется слишком уж внезапным. Жаль, что Слоан не успела узнать его получше.
— Ничего страшного! — беспечно объявила Кимберли потрясенной девушке. — Она и без того чересчур серьезно относится ко всему в жизни, включая мужчин. Говоря по правде, я давно мечтала, чтобы моя дочь была хотя бы немного более… более легкомысленной!
Сокрушенно покачав головой, Сара сжала руку женщины, которую любила куда сильнее собственной матери.