Ночные всадники. Нарушители закона. Чертово болото

Кэллэм Ридгуэлл

Он стал напряжённо прислушиваться. На стук Джека дверь конюшни открылась, и показалась стройная фигура метиса, освещенная желтоватым светом фонаря, горевшего внутри.

Джек заговорил первый, и его громкий, хриплый голос вполне соответствовал его неуверенной походке. Теперь можно было не сомневаться, что он пьян.

— Антон, где ты был прошлой ночью? — спросил он сердито.

— А где я мог быть, по-вашему, мистер Джек? — насмешливо проговорил метис.

— Это не ответ, — крикнул Джек.

Метис пожал плечами с равнодушным видом.

— Ты, чертов сын! — закричал Джек необычно визгливым голосом. — Ты будешь отвечать мне. Я

бы мог тут же свернуть тебе шею, но я оставлю ее для веревки, которая ожидает тебя… Я скажу тебе, где ты был ночью. Тебя не было здесь на месте. Ты выезжал с лошадьми. Слышишь? И ты не был в лагере метисов. Я-то знаю, где ты был!

— Лучше заткните свою глотку, — возразил Антон с каким-то угрожающим спокойствием. — Я вам говорю, что я был здесь. Я никуда не уезжал. Вы с ума сошли, вот что!

Джек поднял руку, собираясь ударить метиса, но вовремя спохватился. Треслер невольно затаил дыхание: сцена могла бы иметь кровавый конец. Но Джек только прошипел в ответ: «Ты лжешь, чертов сын, ты лжешь!..» и, быстро повернувшись, ушел по направлению к дому Марболта, словно ища спасения в бегстве.

Треслер так заинтересовался метисом, что на время забыл о Джеке. Антон все еще стоял в дверях, и его черные глаза горели ненавистью. Он смотрел вслед уходившему Джеку, пока тот не достиг веранды дома, и потом, вдруг словно что-то надумав, быстро исчез в конюшне. Тогда Треслер снова вспомнил о Джеке. У него тотчас же возникло решение непременно повидаться с Дианой. Ему хотелось предостеречь ее, но от чего — он и сам не знал! В сущности, в посещении Джека не было ничего необычного. Он имел обыкновение каждый вечер приходить к хозяину.

Треслер обошел дом, стараясь держаться в тени. Подойдя к кухне, он услыхал, как слепой позвал дочь и велел ей принести огонь. Когда Диана вернулась, исполнив приказание отца, Треслер уже ждал ее на кухне. Сначала она испугалась и быстрым движением хотела запереть дверь, ведущую в столовую, но он остановил ее.

— Не закрывай! Я пришел сюда именно за этим… Слушай!

До них донеслись звуки голосов, как будто споривших, раздраженных, но слов не было слышно.

— Затевается какое-то дьявольское дело, — шепнул Треслер, — Данни! Я проберусь в переднюю и постараюсь услышать, что там говорится. Я должен быть наготове… Слышишь? Они бранятся. Подожди меня здесь.

Треслер пробрался в переднюю и оттуда к кабинету слепого. Подойдя ближе к открытой двери, он огляделся в поисках какого-нибудь укромного местечка, где бы он мог спрятаться. Передняя была неосвещена, и только слабый свет проникал туда из кабинета. На противоположной стене, прямо против двери, висел длинный плащ. Треслер потихоньку, стараясь держаться в тени, прокрался к нему и спрятался в его складках. Он поместился в нем так удобно, что мог все видеть, что делалось в комнате.

Марболт сидел прямо против двери возле маленького столика, на котором стояла лампа особой конструкции, специально сделанная для него ввиду его слепоты. Его красные глаза были устремлены в ту сторону, где, как предполагал Треслер, должен был сидеть Джек. Пристальный взгляд незрячих глаз производил такое сильное впечатление, что Треслер невольно глубже запрятался в плащ, как будто слепой мог его видеть.

По-видимому, Джек сидел или стоял за дверью. Треслер слышал только его глухой, хриплый голос, но слов разобрать не мог. Поэтому он сосредоточил все свое внимание на слепом и пытался по выражению его лица и его движениям угадать, что происходило.

Красные

глаза слепого горели настоящим огнем. Вероятно, это был отблеск лампы, стоявшей на столе. Его густые брови были наморщены. Он сидел, откинувшись на спинку кресла, как будто совершенно обессиленный, и рука его лежала около лампы, а пальцы лениво выстукивали по доске стола.

Если бы Треслер мог заглянуть за дверь, то, наверное, изумился бы перемене, происшедшей в управляющем ранчо. Джек был страшно возбужден и как будто позабыл обо всем на свете, кроме своей цели. Рабского подчинения слепому хозяину, какое прежде наблюдал в нем Треслер, теперь не было и следа. Очевидно, спирт внушил ему отвагу, и в этот момент он не боялся никого и ничего на свете.

— Для вас нет выбора, Марболт, — бормотал Джек пьяным голосом. — Но вы и мне никогда не оставляли выбора. Я был настоящим дураком в ваших руках, и никогда ни с одним человеком так не поступали, как вы со мной. Сколько лет мы работали вместе! Вспомните те дни, когда мы были товарищами, прежде чем вы ослепли, и вам надо было избегать людей. Вспомните, как мы боролись с чернокожими в Вест-Индии, как мы с вами ссорились и опять мирились. Я любил вас, Марболт, и честно работал для вас. Вы тогда не поступали так гнусно и только не любили расставаться с долларами. Но я не требовал больше, чем мне было нужно. А затем вы ослепли и совершенно изменились. Вы забыли, что было между нами, и для вас я стал не лучше других. Но не стоит теперь говорить об этом. Я всегда оберегал вас и был бы огорчен, если бы вы умерли. А теперь то, что я хочу иметь, я должен получить от вас. Тут никаких отговорок уже быть не может… И говорю вам прямо: я хочу иметь вашу дочь.

Он замолчал, Марболт сохранял невозмутимое спокойствие и по-прежнему слегка барабанил пальцами по столу. Наконец он проговорил:

— Так ты желаешь получить мою девочку?..

— Ну да! — воскликнул Джексе жаром. — Мне она сделалась близка с той минуты, как я вытащил ее из воды. Вы помните? Вы объяснили, что она сама упала за борт. Это было после того, как я вытащил ее наверх, отбив ее от акул. Вот что вы рассказывали тогда, мистер Марболт.

Он многозначительно замолчал. Но если он надеялся, что Марболт станет возражать, то должен был испытать разочарование, — слепой сидел в прежней позе и по-прежнему лениво постукивал пальцами.

— Продолжай, — спокойно проговорил он.

— Хорошо! Я повторяю: эта девушка должна стать моей женой. Было время, когда вы были рады отделаться от нее. Это было тогда, когда она упала за борт. Если вы тогда хотели расстаться с нею, то отчего не хотите теперь? Я возьму ее или… А что вы получите взамен? Вы знаете уже. Я даже готов остаться вашим управляющим, если вы захотите. Я буду продолжать то дело, о котором нам обоим известно, и вам нечего будет бояться. Это честная и правильная сделка, которую я вам предлагаю.

— Ого… и чрезвычайно великодушная! — проговорил Марболт.

Даже пьяный, Джек понял сарказм, заключавшийся в этих словах, и гнев его усилился. Но он не обратил внимания на то, что пальцы Марболта перестали стучать по столу и придвинулись к медной лампе, стоявшей на нем.

— Я жду вашего^ ответа, — резко сказал Джек.

— Потише, Джек, потише, — возразил Марболт. — Я хочу хорошенько переварить то, что ты мне так красноречиво изложил.

Язвительный тон его слов стал еще более заметен, и Джек не в состоянии был больше сдерживаться. Он почти прорычал в ответ: