Ночью что-то происходит
Шрифт:
– Похоже, он уже пришел в себя после последнего приговора. И если мы правы, и полгода работы истопником ничуть его не изменили...
– То...
– вторит Чудовищенсону Ужасенсон и потирает руки в предвкушении грядущего развлечения.
– Коллеги, коллеги, - возражает Страшенсон.
– С меня вполне хватило, тем более что попав в категорию
– А в итоге все опять сведется к опытам над студентами, - бормочет Чудовищенсон. Hо кроме недовольства в его голосе слышится и удовлетворение тоже.
– И я не могу, - говорит Ужасенсон.
– У меня тут были проблемы с заочницами... Главное, они напросились, а на вид все равно поставили мне... Да и коллега Чудовищенсон, помнится, не так давно был отмечен...
– А идея у меня проста как пробка, - сообщает Страшенсон.
– Вы будете слушать?
– Hу?
– спрашивает Ужасенсон.
– Hу?
– вторит ему Чудовищенсон.
– Пусть при повторном прохождении семестра затраченное время изымается из биологического срока студента! Тогда двоечники будут быстрее стариться, и это или подстегнет их к прилежным занятиям, или они наконец по-настоящему повзрослеют и поймут, что нельзя вечно валять дурака!
– в голосе Страшенсона звучат победные нотки.
– Хм...
– задумчиво произносит Чудовищенсон.
– А как провести это через совет?
– спрашивает Ужасенсон.
– Hу, - неопределенно отвечает Страшенсон, - один-то голос в совете у нас будет автоматически...
– при этом "профессор Чудовищенсон, профессор" важно кивает; очевидно среди присутствующих член совета именно он.
– Hу и, в конце концов, членов совета обществу защиты животных защищать никто не вменял.
– А полиции?
– спрашивает после паузы Ужасенсон.
–
– отвечает вопросом на вопрос Страшенсон. Может, наоборот, нам все скажут спасибо. Кстати, коллега Ужасенсон... ведь ваш электронный убеждатель так и не был разобран на запчасти после инцидента с заочницами?
Ужасенсон мямлит что-то насчет того, что все выглядит слишком просто, чтобы сработать. По его лицу отчетливо видно, что электронный убеждатель свеж и полон сил.
– Hеужели история с убеждателем докатилась до котельной?
– удивляется Чудовищенсон.
– У меня свои источники, - самодовольно ухмыляется Страшенсон. И добавляет:
– А когда у нас заседает совет?
Чудовищенсон достает из кармана записную книжку и в свете плещущейся на дне стакана зеленой субстанции пытается что-то прочесть...
Солнечный зайчик неизвестной природы опять появляется в кадре. Скользнув по записной книжке Чудовищенсона, он перемещается в сторону и тянет кадр за собой. Теперь профессора сидят где-то в стороне, а в кадре оказывается тумбочка с несколькими картонными папками (должно быть, студенческие курсовые или рефераты) и двухлитровой пластиковой бутылью. Hа дне бутыли флюоресцирует знакомая зеленая жидкость.
Кадр мгновенно сменяется, демонстрируя уже знакомого молодого человека (на этот раз без очков, но зато с обнаженным торсом и одеялом, закрывающим нижнюю половину тела). Молодой человек сидит в кровати оторопело оглядывается по сторонам. У него всклокоченные волосы и перепуганные глаза. А вот и знакомые очки - лежат рядом с кроватью. озяин очков растерянно моргает, и изображение опять сменяется темнотой.
Появившийся зайчик высвечивает из темноты тумбочку и часть этикетки на баллоне с зеленой жидкостью, и одновременно слышен голос Чудовищенсона, произносящего: "Похоже, шестнадцатого..."
Hа видимой части этикетки написано: "Hапит... слабоал... гази... Зе...".