Ночью все кошки черны
Шрифт:
Нюанс рождён горстями зёрен, калейдоскопом граней – дар, и мысль мозаики невольной – всеочищающий пожар! Но откровенна (даже больно!) та мысль: экстаз познаний – НОЛЬ!
Cтреножить невозможно ложью талант стремленья к небесам, и, обнимая осень тленом, кружатся страхи налегке. Пугает ветер
Зачем полёт желаний прежних опять тоской пронзил меня? Предельность знаний человека… огонь, пылающий, как кровь, где языками пишет пламя, что ЖИЗНЬ ДАРУЕТ ЛИШЬ ЛЮБОВЬ!
Величие дано в нюансах, что в бликах Солнца рождены, поверх воды, игрой пасьянса – мираж из солнечной игры. Вплетая в огненную гриву цветы желаний и мечты, Вселенский Бог, огня создатель, стихиями нюанс плетёт, косицами своих сказаний через века Дух вознесёт.
И воздух пламя раздувает, и постижений искр – огни. Дыханьем осени всё знает… Мы во Вселенной не одни. Пусть холодна зима, но иней… снега снегами и… покой, успокоением, дыханием, прохлады жар, контраст игрой…
Сразит всех осень накануне… уход прощанья – страсти бал, но зал познания из неги по-прежнему безумно мал! И в белом снеге спектр красок, что растворился в белизне, мерцаньем лунной ночи… кряду… меняет маски, как во сне, игрою звёзд, блистаньем хлада… запрет и смерть страшат во тьме.
Но красный конь, души старатель, летит стремглав, поверх земли, и холод лжи и бессердечья, движеньем жарким сократив, всё поглощает этой встречей! Сжигает солнцем зависть, злобу, людских деяний негатив.
Вовлёк Огонь сердец Вселенной игрой стараний вековых… неповторимый мир преданий, из Жизни,
Дождиком перемен плакал ветер…
Дождиком перемен плакал ветер, не стыдился, размазывал слёзы по стекольным щекам мутных окон. Наклонял верхушки стоящей берёзы, шапки снега сдувал и бросал стылой охапкой, и стучался ветвями, завывал неутешностью зябкой. Залетал в расщелины воем, тосковал, повергал в трепет, сказывал страшные сказки, неизвестностью мучил, но мечтал о Любви.
Затерялась она, будто синие грёзы, и как сон растворилась капризами в стразах, босоногой бедняжкой запропала вдали. Плакал ветер по нежности тихой, рассып'aлся дрожью скрытых желаний, то ласкал, то будоражил в объятиях, срывал с деревьев белоснежные платья. В неисчислимость первых снежинок вкрапливал робость мельчайшим кружением. Припасал непреложность точных суждений. Всё искал грань перехода в реальность.
И с полотнища бескровного неба опускался прохладой скованной влаги. Белоснежность в преддверии стужи и узорчатость вьюжистых кружев представлял в безветрии пухом, одевался безмолвием, одеялом без звука, ограждал снегом надменности хлада, жажду страстности остужал шёпотом снегопада. Неутешно шептал губами исканий: где Любовь во безбрежности тайны? Где же искренность пламенем жара? Где взаимность переплетений желаний? Стук сердец, молений бескрайность?
Конец ознакомительного фрагмента.