NOFX: ванна с гепатитом и другие истории
Шрифт:
Я не полюбил и не возненавидел его. Не знаю даже, почему захотел его во второй раз. Я мог бы легко забросить и никогда больше не думать об этом. Но мой друг всегда кололся им, соблазн был всегда рядом, и это был хороший спокойный кайф, поэтому я дал ему еще несколько шансов. В течение пяти месяцев я был полностью в его власти, и моя жизнь больше никогда не была прежней.
Даже если рвота не стала достаточным предупреждением, я должен был, по крайней
«Добро пожаловать в Ад».
31
Дейв
Я всегда был застенчивым ребенком, всегда легко смущался и чувствовал себя не в своей тарелке даже в собственном доме. Мои братья были старше меня более чем на полтора десятка лет, и они настолько сильно преуспели в бейсболе, что стали почти профессионалами, в то время как я не мог добраться до первой базы бейсбольного поля без спутниковой навигационной системы. Когда мне было семь лет и родители развелись, оба моих брата стали жить с отцом, в то время как я оказался у мамы. Поэтому я был более или менее единственным ребенком в семье.
Мой друг Томми Ниемайер [15] был для меня как суррогатный брат. Мы вместе выросли в Окснарде, в Калифорнии, мы вместе открыли для себя панк-рок, когда нашли концертный флаерс группы Stiff Little Fingers /Маленькие Окоченелые Пальчики/. Это было не только мое первое панк-шоу; но это было впервые, когда я увидел живое выступление группы. Сначала мы стояли сзади, но по мере того, как люди начали танцевать пого и слэмить, мы не смогли устоять и запрыгнули прямо в середину этого действа. С тех пор мы оба глубоко зарывались в секции стоек с панк-винилом в местном музыкальном магазине, пытаясь угнаться за общим ажиотажем.
15
Который позже с его группой the Acc"used /Обвиняемые/ стал основателем «splattercore» – нового поджанра хеви-метала.
На
фото © Кэрол Хернандэз
Вскоре после этого семья Томми переехала из Окснарда. Я был подавлен и был снова изолирован. Быть панком в начале 80-х годов – было достаточно чужеродным явлением даже в таких больших городах, как Лос-Анджелес, не говоря уж о таком городе, как Окснард, известный более за счет Фестиваля клубники, нежели чем своей музыкальной сценой. Панки здесь были общественной проказой.
Но я был не единственным ребенком на районе, которому надоело слушать альбомы Led Zeppelin. Я был завсегдатаем скейт-парка Эндлесс Вейф, где познакомился с Марком и Бобом – будущими участниками группы Agression /Агрессия/ – и c Джейми и Гилбертом Хернандес, которые издавали тогда ставший классическим комикс Love and Rockets. У Джейми и Гилберта был брат, Ишмаэль, который собирал группу под названием Dr. Know с корешем, которого звали Кайл Тачер.
Я не знаю, можно ли называть семь парней тусовкой «музсцены», но это было нечто! Это означало, что у Ишмаэля и Кайла не было особых вариантов, когда дело дошло до поисков второго гитариста для Dr. Know, поэтому пригласили меня. Я взял два урока игры на гитаре, а затем бросил, обучаясь на слух, слушая записи Circle Jerks и Black Flag.
Единственное шоу, которое я сыграл с Dr. Know, было на открытом воздухе в парке Оук Гроув в Камарилло. К этому моменту панки из близлежащих городов, таких как Вентура и Порт Хьюнеме, объединили свои силы с панками из Окснарда. Ишмаэль назвал нашу растущую сцену «Nardcore». На концерт в парке собралось около пятидесяти человек, что было довольно неплохой явкой.
Я, однако, пиздец как дрожал. Это неважно, что публика состояла исключительно из наших друзей; боязнь сцены была непреодолимой. Я уже использовал раньше алкоголь для устранения моей застенчивости и социофобии и поэтому приналег на выпивку, чтобы успокоить свои нервишки перед концертом. К сожалению, это сработало. Выступление прошло гладко, насколько я смог его запомнить, но это также породило и разрушительную привычку. Мне нравилось играть на гитаре, мне нравилась идея быть в группе, но после целой жизни, когда меня просто игнорировали, я обнаружил, что алкоголь был единственным способом, при помощи которого я мог справляться со всеми этими глазами, вдруг смотрящими на меня.
Конец ознакомительного фрагмента.