Noize MC. Новый альбом
Шрифт:
Степа стоял, совсем растерявшись и не зная, что делать.
– Ничего-ничего – пришла в себя наконец Надя. Её голос так непривычно тонко прозвучал в стенах этого странного общежития.
Дядя Виталик ещё раз сконфуженно улыбнулся и закрыл за собой дверь. Степа наклонился и посмотрел на Надю. Та улыбалась, но круглые глаза выдавали её – он явно успела не на шутку испугаться.
– Уфф – выдохнула она и встряхнулась. – Я как-то не готова была увидеть твоего соседа. Прости, если повела себя невежливо.
Стёпа, не зная, что сказать, неловко пожал плечами и продолжил ковыряться
Настроение было подпорчено. Степе опять казалось всё вокруг уродским и нелепым, и он, предложив Наде присесть на его тахту, отвернулся и стал разгребать заваленный рабочими вещами стол.
Она же, с ногами забравшись на кровать, рассматривала развешенные по комнате картины.
– Это чьи? – спросила она, показав рукой на стены.
– Мои – повернулся Стёпа. – Так, балуюсь иногда.
– Ничего себе – балуюсь! – с чувством сказал Надя и встала на ноги, рассматривая висящую рядом с ней картину. – Да ты просто талант! Тебе надо делать выставку, дружище!
Степа улыбнулся.
– Все так говорят.
– Да потому что так и есть – она перешла к другой картине и привстала на цыпочки, чтобы лучше её рассмотреть. – Слушай, а среди таких, как вы, есть известные художники?
– Среди гигов? - переспросил Стёпа. – Да, есть. Но немного. Есть один уличный художник известный, точно, да и вроде ещё есть… Но как они добились признания – я не знаю. Сложно это, никто не хочет иметь с нами дело.
– Да? – переспросила Надя. – Странно. Мне этого не понять.
Степа пожал плечами и начал собирать разбросанную на столе бумагу. Повисла неловкая пауза.
– Слушай, а почему вообще так происходит? – спросила Надя. – Ну, с ростом? Я, честно говоря, совсем немного об этом всем знаю – она смущённо развела руками.
Степа посмотрел на неё и положил сложенные листы на полку.
– Как нам объясняли в больнице, это последствия глобального медицинского эксперимента, который проводили очень давно, несколько поколений назад. Тогда учёные придумали какую-то вакцину, сильно влиявшую на генетический код человека. Это открытие было настоящим спасением от многих проблем. Поначалу все шло отлично – но со временем у этой вакцины обнаружились побочные эффект. Их несколько, и один из них – у некоторых людей препарат вызывал бурный рост – и в итоге стали появляться люди, вырастающие в несколько раз больше, чем все остальные – Степа бросил на Надю осторожный взгляд и продолжил:
– Но нас не так уж много. И поэтому мы не представляем для основного общества большой проблемы – Стёпа грустно усмехнулся. Настроение безудержно скатывалось в какую-то депрессивную пучину. – Каждый сам выкручивается, как может. Устраивает свою жизнь по мере возможностей. Я вот живу так – и он обвёл рукой свое скромное жилище.
– И что, все растут одинаково? – спросила Надя.
– Нет – ответил Стёпа, взяв тряпку и начал протирать пыль с полки над рабочим столом. – Есть разные степени отклонения в генах. Это называется индексом роста.
– А какой у тебя индекс роста?
Он бросил на неё короткий, болезненный взгляд, затем отвернулся и сгрёб со стола мятую бумагу и прочий мусор.
– Восемь – негромко
Максимальным индексом нарушения роста был показатель десять. Но и восемь означало, что где- то к тридцати годам Степа будет примерно в пять раз больше обычного человека. А уж больше неё, наверное, и вовсе раз в шесть. Это если он вырастет до среднего роста гигов, а если ему суждено стать высоким даже по их меркам – даже сказать трудно, каким он окажется. Одно точно ясно – их будет разделять пропасть. Она станет для него маленькой и хрупкой, как кукла, а он для неё огромным монстром, способным неловким движении руки переломать ей все кости. Что тогда должно произойти с их дружбой?
– Понятно - сказала она. – Хотя на самом деле ничего не понятно.
Степа повернулся, внимательно посмотрел Наде в глаза и добавил:
– Это значит, что к тридцати я стану таким же, как мой сосед.
В комнате повисла тягостная пауза. Чтобы хоть как-то сбить напряжение, Степа начал разбирать разбросанные по столу ручки и карандаши. Несколько штук упало на пол, и Надя, легко спрыгнув с кровати, начала помогать ему.
Степа сел на корточки, поравнявшись с ней ростом. Он быстро подняла закатившиеся под стол карандаши и сейчас протягивала их ему, глядя прямо в глаза.
– Прости, пожалуйста, если я смущаю тебя. Просто мне всё это интересно, я никогда толком не сталкивалась с такими, как вы. Нет, ну я конечно, слышала, что это бывает, но чтобы вот так… - она смущённо потупилась.
– Да ничего – печально улыбнулся Стёпа. – Ты зато общаешься со мной. А большинство людей просто шарахаются в стороны, как от прокажённых, совсем не думая о том, что я точно такой же человек. Просто большой. Но я же в этом не виноват?
– Виноват – в чём? – вдруг спросила Надя, вновь сев на кровати и поджав ноги. – Я вообще не понимаю и не вижу разницы, если честно. Ну, я – маленькая, а ты большой. Какая разница? Я и для своего круга маленькая и хрупкая, а для тебя наверное вообще как игрушка. Но меня это не особо пугает.
– Таких как ты, совсем немного, Надь. Поверь мне – добавил Стёпа. В памяти вдруг всплыла бабка, оравшая на него в электричке. Как маленькая собака, брызгаясь слюнями, она изрыгала проклятия на Степу, а в глазах – он хорошо запомнил этот момент – застыла смесь панического страха и ненависти. Зная, что он не сделает ничего в ответ, она выливала на него свою злобу, но боялась при этом до чёртиков – и если бы он просто рявкнул на неё, она бы в ужасе смылась куда подальше. Но – все гиги знают это – позволять себе такого нельзя.
– Знаешь, я много общался с людьми – с обычными людьми – на тему устройства жизни гигов – сказал он, прогнав образ мерзкой бабки из головы. – И в большинстве случаев люди – обычные люди – ведут себя отвратительно. Никто не хочет делать для нас ничего – даже когда и делать-то ничего не надо. Если бы нам дали землю – которой полно вокруг, да и старых задний, никому не нужных ведь куча – мы бы смогли жить как нормальные люди. Но людям либо лень, либо жалко сделать хоть что-то. Только в нашем районе пустует около пятнадцати зданий, там ничего не строится и никогда не будет. Но ответ везде один – нет.