Нокаут чемпиону. Первая часть
Шрифт:
– А сестра как же? У неё другой отец?
– Да, потом мать вышла замуж, но они быстро развелись. Неплохой мужик был, спокойный, тихий. Только, сама знаешь, характер у моей мамы не сахар, да и не любила она его, кажется. У меня до сих пор подозрение, что назло вышла… тому, первому, понимаешь? А мне отчима даже жалко было. Помню, всё меня на рыбалку водил маленького, рассказывал что-то… Сестре алименты слал до совершеннолетия, но никогда не приезжал – то ли другую семью завел, то ли мать не пускала. И не дай Бог о чём таком её спросить – у нас в семье откровенничать не привыкли.
Когда
Обычно, знакомясь с женщиной, Мелихов прежде всего оценивал её внешность, то, что Серый называл «формой». Форма была важна, но теперь Игорю казались привлекательными только маленькие, худенькие девушки с тонким профилем – трогательные и серьёзные. Впрочем, он знал такую только одну.
Хотелось постоянно видеть её, говорить с ней, и именно говорить получалось хуже всего. В общении с Ленкой ему не хватало простоты, они постоянно натыкались на какие-то недоговорки, и неловкие паузы то и дело повисали в воздухе. Игорь не хотел пока выдавать своих чувств, а она ни о чём не догадывалась. Кроме того, он тщательно избегал темы её хромоты. Даже наедине с собой Мелихов предпочитал пока об этом не думать – слишком болезненным был вопрос, чтобы торопиться его решать.
А рассказывать о себе… Разве поймёт девушка всю эту грязную историю с Ольгой? Его умопомрачение, эту бешеную страсть – когда он совершенно не отдавал себе отчёт в том, что делает.
Но вот сейчас Ленка спросила о детстве, и он начал откровенно и с удовольствием отвечать. Вспомнил Иркутск, первого тренера. О том, как трясло перед детским «открытым рингом»: бой давно объявили, а Игоря в это время рвало в туалете. Он был уверен, что драться уже не придётся, но тренер нашел его, сунул головой под воду, а потом просто взял и вытолкнул за канат. И Игорь победил тогда!
Вспомнил и первое настоящее соревнование – бой на чемпионате Москвы среди юниоров, проигранный вчистую. И как хотел убежать, бросить спорт. И как Петрович не стал уговаривать его, а просто покрыл отборным матом – за трусость. Игорь говорил, а девушка слушала, кивала, переспрашивала – с неподдельным интересом. Рассказал про выигранный чемпионат мира, после которого его пригласили в профессионалы. Дошёл до переезда в Германию и остановился.
– Я вот не понимаю, – сразу перевела тему Ленка, – вот эти бои все… платные… Двенадцать раундов… Что значит – версии? Разве чемпион мира не один? Ну, как в фигурном катании – выиграл чемпионат или Олимпиаду…
– Так ты профессиональный бокс с любительским путаешь. Чемпионаты, Олимпиады – это любительский спорт. Чаще всего как раз оттуда и уходят в профи, вот как я. Но только обратного пути нет – такой закон.
– А в чем отличие?
– О… во многом… В количестве раундов, например… Профессионалы дерутся без шлема, бой не прекращают до последнего, ну, разве что травма серьёзная, судейство другое. Всё это более жёстко и зрелищно. На этом строится бизнес… Реклама, телевидение, ставки…
– И на тебя ставят?
– Конечно.
– А
Мелихов пожал плечами.
– Знаешь, она уже смирилась один раз, что я в таком спорте. Да и потом, хоккей или футбол, например, куда более травматичные.
– А почему ты вообще выбрал бокс? Вон Серега говорит, что его в школе дразнили. Тебя тоже? Или ты, наоборот, драчливый был?
– Не-а, я драчливым не был. Я спокойный был, миролюбивый. Озорничал, но не шкодил, понимаешь? А у нас кодла в классе завелась – мелкие пакостники. Всех донимали. А больше всего меня – потому что в шестёрках у них ходить не хотел, а если били – сопротивлялся, как мог. Я и подумал тогда – раз уж решил драться, то надо умеючи. Вот и пошёл в местный клуб.
– И в тебе сразу талант обнаружили?
– Нет, – засмеялся Игорь. – Тренер тогда сказал, мол, если я хоть один бой за Иркутск выиграю – он будет считать себя гением педагогики. Ну, а я стал расти, соображать лучше. Один бой за другим выигрывал – без перерыва. Приехал из столицы Петрович – отбирал ребят, увидел меня и забрал с собой. Я в шестой класс тогда переходил.
– Понятно, – девушка увлечённо слушала. – А учился когда же? Если только спорт.
– Ну, что ты… Петрович у меня даже уроки проверял – сделаны, не сделаны. Говорит, если башка варить не будет, то и в боксе ничего не добьёшься.
– И правда, как отец, – удивилась Ленка.
– Он вообще… классный был. И жена его. Я иногда забывал, что они не моя родная семья, дневал и ночевал там, даже полку свою имел. Нина – так вообще… Не стеснялась, что чужой – если что, влетало мне по полной. Странная она была немного, Петрович её сам побаивался. Добрая, как я сейчас понимаю. Но не добренькая. Принципиальная очень. Я на неё злился часто, а чуть что – бегом к Нине, советоваться. И так она всё объяснит… даже не объяснит, а самого думать заставит.
– Она тоже спортсменка была?
– Не-ет… что ты. Даже не знаю, как они нашли друг друга. То есть знаю, конечно: работали у нас в спортшколе, Нина литературу преподавала. Смешно – прихожу к ним домой, за книжкой, которую сама же Нина и задала по программе. А она – бросай эту чушь. И другую под нос: вот, читай.
Мелихов погрустнел. Не так часто он кому-то рассказывал о московском прошлом – мучила совесть. А ведь ни в чём он особенно не виноват, просто так сложилась жизнь. Нет, он никогда не забывал о том, что сделали для него эти люди, сначала навещал, звонил, а потом… Игорь испугался, что Ленка спросит, где они сейчас, и поспешил сказать:
– Я потерял с ними связь. Так получилось.
Про смерть Нины он говорить не мог. А Ленка не стала расспрашивать, только глянула на него и промолчала.
Да… Воспоминания. Сколько же всего случилось в его судьбе! Он прошел такой тяжелый путь… столько было усилий, порою сверхмерных, столько настоящих триумфов, столько людей верило в него. А вдруг Петрович увидит предстоящий бой? Скорее всего, увидит. Что бы он подсказал, посоветовал сейчас, в нынешней ситуации? Да тоже самое, что и Ленка – сделать всё возможное и невозможное. А Нина? Наверное, она бы одобрила новую помощницу. Но только… совсем не так, как её одобрила мать.