Нокс - 3
Шрифт:
Я улыбаюсь такой реакции.
— Джино, ты каждый день так одеваешься?
На секунду он выглядит сконфуженным, затем смотрит вниз на рваную коричневую футболку.
— Э…, да. Я полагаю.
— Ты понимаешь, что выглядишь как дерьмо, правда ведь?
— Что за нах?
— Ты когда-нибудь видел в глаза беговую дорожку? Знаешь, такая штука, по которой ты бежишь и бежишь, на самом деле оставаясь на месте? Ты, блин, понимаешь что это?
— Пошел ты!
Пистолет вырывается из моей кобуры, и пуля выскальзывает из его затылка ещё до того, как кто-то понимает, что произошло. Тело Джино наклоняется
— Какого хрена ты сделал? — вопит он плаксивым голосом.
— Садись, Ленни.
— Ты, мать твою, убил его! Что, черт возьми, с тобой не так?
Я встречаюсь взглядом с Бруно и киваю ему, чтобы он занялся телом Джино. Бруно берет тело, и кладет его вниз на кафельный пол.
— Ленни, я сказал сядь.
Грудь Ленни тяжело вздымается, пока он смотрит на Джино. Затем он осматривает кухню, ища глазами выход. Но, Бруно и Билли блокируют оба выхода, потом он смотрит на меня и я киваю на стул позади него.
— Я….я не могу сидеть на этом стуле. Он в крови.
— Билли.
Билли отходит от задней двери, чтобы протереть стул, и Ленни начинает сверлить взглядом дверь.
— Ленни, даже не думай об этом. — предупреждаю я его, пока Билли очищает стул. — А теперь садись.
Он качает головой, пока садиться.
— Я не знаю, где она. Клянусь Богом, я ничего не знаю.
И тут он начинает плакать, ненавижу, когда такое происходит.
— Хорошо, я предлагаю тебе пойти домой, и выпить что-нибудь для памяти. Я хочу, чтобы ты пошел домой и рассказал каждому, кто я такой. Я Нокс Саваж. И я убью тебя и твою жену, если при следующей нашей встрече не получу какую-то информацию — я встаю со стула и киваю Бруно. — Убери его, бл*дь отсюда.
Глава 2
Старый друг Джона сидит напротив меня в моем кабинете. Я согласился встретиться с ним только в качестве одолжения. Пока я рос в Бенсонхерсте, Джон Венето был единственным отцом, которого я знал. Я не знаю, в курсе ли Ребекка что между её отцом и моей матерью был роман, который продолжался четыре года. Если она знает, то не упоминала об этом, а это не похоже на неё.
Ребекка носит свои эмоции как зимнее пальто. Все окутано удобным, защитным слоем гнева и страсти. Это её обычный тип поведения, и я не возражаю. Она прекрасна, когда злиться на меня.
— Хм.
Я несколько раз моргаю, понимаю, что Марио пытается привлечь мое внимание.
— Итак, вы сказали, сколько лет получит ваш свояк?
Марио выглядит недовольным, ему не нравится, что я не обращал на него внимание. Этот придурок не в курсе, что я не собираюсь заниматься дерьмом с его братом. У меня есть более важные вещи, о которых прямо сейчас надо беспокоиться. Но я не могу сломать прикрытие.
— Двенадцать лет.
— Все верно. Мне надо, чтоб вы изменили график рассмотрения дела. — Я толкаю к нему желтый блокнот через стеклянный стол. — Запишите все здесь, начиная с даты первого преступления, до сегодняшнего дня. Мне необходимы имена сообщников, адреса, если они у вас есть. Даты судебных разбирательств, имена адвокатов и общественных защитников, мне нужно всё. Запишите всё, что сможете
Обычно я не оставляю людей одних в своем кабинете. Это как приглашение для них, пошпионьте за мной. Но, прямо сейчас мне необходимо прочистить мозги. Мне нужны чертовы новости или я не смогу помочь Марио. А я не могу перестать быть хорош в том, что я делаю.
Я выхожу из кабинета и иду к двери на лестничной клетке. Для меня не свойственно прятаться здесь. Обычно, когда что-то меня удручает, я иду в зал или тир. Но сегодня это не сработает.
Никогда еще в жизни не чувствовал себя настолько потерянным. Ребекки нет меньше 48 часов, и этого достаточно, чтобы чувствовать себя ни на что не годным. Может быть, все из-за того, что я чувствую себя ответственным за то, что произошло.
Это случилось сразу же после того, как ей позвонила мама Литы из Поукипзи. Я убежден, что её заставили сделать этот телефонный звонок. Как только Ребекка закончила разговор, она сразу же собралась в полицейский участок.
Я пытался отговорить её от этого.
— Ты не можешь пойти в полицию. — Я схватил её за руки, удерживая от побега из квартиры. — И я не могу пойти туда с тобой. Ты будешь беззащитна, просто подожди немного. Подожди, пока полиция сама свяжется с тобой.
— Не могу я ждать! Моя лучшая подруга похищена! Ты что, не понимаешь? Тут каждая секунда на счету. — Она на секунду прерывается, её лицо искажено гневом. — Это ты сделал?
— Что?
— Это часть твоей чертовой вендетты? Ты забрал её?
— Ты говоришь как сумасшедшая.
Я сильнее притягиваю её к себе, пока она пытается освободиться. Я не могу позволить ей пойти в полицию в таком состоянии. В гневе она не сможет контролировать себя и обязательно скажет мое имя.
— Я сумасшедшая? Ты единственный, кто…
Я поворачиваю её, и закрываю ей рот рукой, пока она не сказала что-то о Чарли. В знак протеста, её губы продолжают двигаться. Затем я вспоминаю, зачем мы пришли сюда, она должна сделать тест на беременность.
Я медленно убираю руку от её рта, а она пытается наступить шпилькой мне на ногу. Я убираю ногу в сторону, и она отчаянно ворчит, когда попадает по ковру.
Продолжая удерживать её руками, я наклоняюсь и шепчу её на ухо.
— Детка, ты должна говорить потише. Ты не можешь кричать о чем-то подобном.
Она начинает рыдать.
— Я никогда не хотела, чтобы произошло что-то такое, я просто хотела помочь отцу.
— Знаю, дорогая. Я знаю. — я разворачиваю её, и вытираю слезы, пока целую её в макушку. — Ты должна доверять мне. Я собираюсь найти Литу.
— Но мне надо поговорить с ними, узнать, может быть им что-то известно, может я могу чем-то помочь. Мы договорились встретиться сегодня, они должны быть в курсе.
Я стискиваю зубы, потому что знаю, сегодня мне не удастся убедить её остаться в стороне. Она работает на закон. Она знает, что при похищении первые двадцать четыре часа самые важные. И она права, каждая секунда и каждая крупица информации может помочь. Я должен позволить ей уйти.
Она была всего лишь в нескольких минутах от участка, когда её схватили в лифте. Они увели её в подземный гараж, засунули в багажник полицейской машины и умчались.