Ноктамбула. Пробуждение
Шрифт:
– Понятно, – кивнул Фолко. – Но это еще ничего не доказывает.
– Разумеется, доказывает. – Тайна наградила молодого человека прохладным взглядом. – Кристина все время что-то малюет – на стенах, подоконниках, даже на салфетках в столовой. Сегодня за завтраком Мамонт вытирался такой. Ее рисунки лишились силы.
– Интересно почему…
– Какая разница? – безразлично уронила Тайна.
На ужин была запеканка из гречки. Тайна без энтузиазма прожевала сухую, царапающую горло массу и запила ее
– Она права, – вслух подумала Тайна.
– Кто? – спросил сидевший напротив нее Мамонт.
– Одна больная из нашей палаты. Она считает, что повара нас травят, и постоянно пишет об этом президенту.
– А, ну это еще ничего, – молодой человек издал басовитый смешок. – В нашей палате один дед письма самому Ленину пишет.
Однажды Тайна своими глазами видела Ленина, на балу у мадам Тюссо. Но тот факт, что некоторые пациенты краснодарской психиатрической больницы состояли в переписке с экспонатами «Лучшего в России музея восковых фигур», явился для Тайны новостью.
– И что, Ленин ему отвечает? – спросила она.
– Сомневаюсь, – фыркнул Мамонт. – Ну а то, что нас травят, я с первого дня понял. После того, как на завтрак дали кашу с салом!
За спиной Тайны возникла Кристина.
– Наелась? Идем.
Тайна, без сожаления оставив гречневую запеканку, пошла следом за художницей. Мамонт и Олеся проводили их удивленными взглядами. Девушки молча поднялись на второй этаж и остановились возле окна. В коридоре никого не было.
– О чем будем говорить? – поинтересовалась Тайна.
За окном начинало темнеть. Ветер стих, и парк пребывал в оцепенении, словно зачарованный гипнотическим маятником.
– О нас. И о том, что здесь творится, – проговорила Кристина.
– Я уже знаю, что повара нас травят… если ты об этом.
– Слушай, не придуривайся, – устало отмахнулась Кристина. – Все очень серьезно. Или ты думаешь, я просто так решила поболтать?
– Рассказывай. Я слушаю.
Кристина задумчиво посмотрела на деревья за окном, хотя казалось, что ее взгляд устремлен намного дальше.
– Все дело в этой больнице, – сказала она. – И в Игоре Валерьевиче. Его интересует не только психиатрия. Он исследует… таких, как мы.
– Каких таких? – не поняла Тайна.
– Каких таких! – передразнила Кристина. – Экстрасенсов. Сверхлюдей. Тех, кто обладает особыми талантами!
– А я здесь при чем?
Некоторое время Кристина молча стояла, сложив руки на груди и глядя на Тайну.
– Я так и знала, что у тебя не все дома. Ты не просто странная. Ты вообще ничего не понимаешь!.. Посмотри. – Она задрала пижаму, продемонстрировав впалый живот и торчащие тазовые кости. – Что это, по-твоему?
– Шрам, – пожала плечами Тайна. – От моего жала.
– Точно. А где шрам от моего меча? Следователь говорил, что ты не была ранена, а я отлично помню, как проткнула тебя насквозь!
Тайна расстегнула пижаму,
– Нет шрама, – согласилась она, застегивая пуговицы. – Ну и что здесь такого? Это же был всего-навсего меч. Почему я должна меняться из-за какого-то меча?
– Наш дорогой доктор как-то сказал, что экстрасенсы нашего уровня чаще всего бывают сумасшедшими, – покачала головой Кристина. – Хорошо, попробуем по-другому. Ты хочешь, чтобы тебя изучали?
– Конечно нет, – не задумываясь, ответила Тайна. – Этого мне совсем не хочется.
– А тебя будут изучать, можешь мне поверить! Я тоже не сразу поняла, что здесь происходит. Игорь Валерьевич пользуется гипнозом, он каждый день вводит меня в транс. Я сама рассказала ему про рисунки и про все, что делала с их помощью! Он действительно хочет вылечить меня, – Кристина нервно рассмеялась, – вернуть мне мои способности!
– Ты больше не можешь рисовать? – на всякий случай уточнила Тайна.
– Я могу рисовать, только толку от моих рисунков ноль! Игорь Валерьевич считает, это связано с какой-то психологической травмой. Знаешь, я боюсь… что он все-таки сможет меня вылечить.
Кристину начала бить легкая дрожь, на лбу выступила испарина. Всегда уверенная и решительная, теперь она выглядела напуганной и сломленной. Тайна поняла, что жалеет ее.
– А что же в этом плохого? Пускай вылечит. А ты потом нарисуешь чего-нибудь этакое… как он отравился гречневой запеканкой, например.
– Ну да, как же!.. Он будет держать меня под гипнозом или под наркотиками. И рисовать я буду только под его контролем. Мои рисунки… это же… такая власть!
– Не думаю, что меня можно использовать, – сказала Тайна, несколько секунд поразмыслив над словами Кристины. – То, что делаешь ты, понятно любому. А то, что делаю я… Я и сама не знаю, что я делаю.
– Ты недооцениваешь нашего доктора! – воскликнула Кристина, и ее голос эхом разнесся по пустому коридору. – Он разберется, как тебя использовать! А если не разберется, то тебя разберет по кусочкам. Он очень интересуется трепанацией черепа и, кажется, считает, что с помощью операций на мозге можно создавать экстрасенсов. Знаешь, – Кристина неожиданно перешла на возбужденный шепот, – в больнице есть запретное крыло. Некоторые считают, что там содержат опасных психов. А другие – что там проводятся эксперименты на людях. Ты же не хочешь, чтобы в твоей голове кто-то покопался?
– Мне бы это не понравилось, – сказала Тайна. – А что ты предлагаешь? Сбежать?
– Нет! Нас поймают и вернут обратно. Нужно убить Игоря Валерьевича! Это единственный выход. Ты мне поможешь?
На лестнице раздались шаги. Девушки оглянулись и увидели санитара, похожего на обезьяну, с тяжелой челюстью и татуировками на толстых пальцах.
– Почему не в столовой? – обратился он к Тайне. – Симонова, а тебя ищет доктор.
Бросив на Тайну затравленный взгляд, Кристина удалилась в сопровождении санитара.