Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза
Шрифт:
Осознанное стремление отгородиться от народа, общаться только в кругу своего класса – возни номенклатурщиков с телефонами. Это стремление доходит до абсурда. Так, в правительственных особняках устанавливаются не обычные телефоны, а только "вертушки". Мне самому пришлось в Праге в 50-х годах и в Софии в 1970 году искать выход из положения – как позвонить из города в такой особняк и из такого особняка в город. Велико было мое изумление и, позволю себе сказать, восхищение, когда на моих глазах глава правительства одного западноевропейского государства у себя дома подошел по звонку к своему – вполне обычному – телефону и говорил с позвонившей ему незнакомой простой женщиной, хлопотавшей о пенсии после умершего мужа и решившей позвонить по этому вопросу на дом премьер-министру.
11. СОЦИАЛЬНЫЙ АПАРТЕИД
Смехотворная возня номенклатурщиков вокруг телефонов, превращение именно телефонов в символ положения в обществе объясняется тем, что номенклатура – бюрократический класс. Здесь отразилось мышление номенклатурщика, восседающего в своем стандартном кабинете со стандартным портретом Ленина на стене и чувствующего свою исключительность именно благодаря стаду телефонов, по которым он отдает приказы и говорит с высшим, для простых смертных недосягаемым начальством. Вот эта черта – его упорное стремление к исключительности – вовсе не смехотворна.
Разница в заработной плате и вообще в размере дохода существует и на Западе, ничего специфического для диктатуры номенклатуры здесь нет. Специфическое в другом. На Западе каждый, независимо от своего дохода и общественного положения, может покупать в любых магазинах, есть в любых ресторанах, лечиться в любой клинике, снимать любую квартиру, приобретать любую автомашину.
Конечно, каждый сообразуется при этом со своими финансовыми возможностями, но ему не запрещено, на чем-то сэкономив, купить себе костюм у Ив Сен-Лорана, а жене – платье у Диора. Зажиточный же человек может покупать себе все первосортное, но должен за это много платить.
Иначе там, где царит номенклатура. Там как раз наиболее зажиточная часть населения – номенклатурщики и их семьи – получает все первосортное по низкой цене, а то и бесплатно. Обычные же граждане, почти 99% населения, в эти магазины, столовые, жилые дома, больницы, поликлиники просто не допускаются.
В Южной Африке еще недавно процветал расовый апартеид, в Советском Союзе и сегодня безмятежно процветает социальный апартеид.
У истока этого явления стоит Ленин. Это он в годы гражданской войны приказал установить привилегированное снабжение ответственных работников, а потом присоединил к их числу и иностранцев. 22 июля 1921 года Ленин дал указание "поручить НКпроду устроить особую лавку (склад) для продажи продуктов (и других вещей) иностранцам и коминтерновским приезжим… В лавке покупать смогут лишь по личным заборным книжкам только приезжие из-за границы, имеющие особые личные удостоверения"[35]. Так зародилось то, что развилось затем в так называемую "торговую спецсеть".
В этой спецсети – много магазинов, спецбуфетов и спецсекций. Это те самые "лучшие и более дешевые магазины", доступ в которые имела дочь Сталина – Светлана Аллилуева в период своего кратковременного возвращения в СССР в 1984-1986 годах[36]. Это и промтоварные магазины для избранных. О таких засекреченных магазинах мы уже говорили.
Магазины для избранных… Номенклатурой проведена непроходимая граница между теми, кто получает выплаты в твердой валюте, и населением страны, получающим только рубли. Первые открывают инвалютный счет во Внешэкономбанке СССР и могут покупать в спецмагазинах по безналичному расчету; для иностранцев сохраняется сеть магазинов, где товары продаются за валюту наличными. А обычные советские граждане только смотрят с недоумением по советскому телевидению рекламу, сообщающую, что лица, имеющие твердую валюту, могут приобрести автомашины "Мерседес", "Вольво" и т. д.; смотрят и недоумевают: для кого же эта реклама?
В московской телефонной книге названы филиалы №1 и №2 магазина "Березка" №4 (ул. 1812 года, д. 12/5а, и Ростовская набережная), и помечено: "Население не обслуживается". А кто же тогда? Привилегированные.
Вы – привилегированный
Да разве так только в торговой спецсети? Вы – обычный советский трудящийся, живете на периферии или даже под Москвой. Попробуйте-ка получить московскую прописку, иными словами – разрешение жить в Москве. Не дадут вам такого разрешения, и в столицу вы попадете в лучшем случае в жалкой роли "лимитчика". Не напоминает вам это южноафриканский запрет для черных селиться в Иоганнесбурге? А ведь так не только в Москве, но и в Ленинграде, и в столицах союзных республик.
Может быть, все это только потому, что города переполнены? Выйдем за черту города, в дачную местность; уж здесь-то простор. После долгих мытарств вы получили тут дачный участок – целых 0,12 га. Поставили дачу, оказалось – тесновато. Вы накопили денег и возвели второй этаж. От вас тотчас же потребуют его снести; не выполните – снесут без разговоров, да вы же еще окажетесь виновным. Кому мешает ваш этаж? Никому. Просто вам "не положено". А недалеко от вас стоит двухэтажная дача, и участок – с прудом и беседками – размером в целый гектар. Ее хозяину положено: он – генерал, номенклатурный чин. Если же вы попробуете попросить себе хоть самый крошечный участок в районе, где находятся дачи более высоких номенклатурщиков, вам не только не позволят, но органы КГБ будут проверять: уж не шпион ли вы, не диверсант ли? И хоть ничего не найдут, подозрение останется и будет причинять вам неприятности еще много лет.
Магазины, столовые, дачи, учебные заведения, прописка, телефоны, больницы, даже кладбища – одним положено, другим не положено. Да, разница определяется не цветом кожи, но все-таки есть "белые" – номенклатура и "черные" – все остальное население. Это социальный апартеид, он ничем не лучше расового.
Всюду, где что-то только для "белых", тренированные охранники рявкают на обычного человека: "Гражданин, пройдите!" И, понурившись, "человек проходит, как хозяин необъятной Родины своей".
12. ПО СПЕЦСТРАНЕ НОМЕНКЛАТУРИИ
До революции либеральные русские интеллигенты с горьким сарказмом переводили с французского слова: "Вiеп-еtге genегаl еn Russiе" ("всеобщее благоденствие в России") буквально: "хорошо быть генералом в России". С тех пор прогремела очищающая гроза Октябрьской революции, и быть генералом в России стало еще лучше.
Да чувствует ли вообще этот генерал, завсектором или иной высокопоставленный член класса номенклатуры, что он живет в России? Не где-нибудь, а именно в кругу номенклатурщиков довелось мне услышать любопытную мысль: пропасть между ними и обычным советским населением такова, что начиная с определенного уровня номенклатурные чины живут как бы вовсе не в СССР, а в некоей спецстране.
Рядовые советские граждане отгорожены от этой спецстраны так же тщательно, как и от любой другой заграницы. И в стране этой, которую можно условно назвать Номенклатурия, все свое, специальное: специальные жилые дома, возводимые специальными строительно-монтажными управлениями; специальные дачи и пансионаты; специальные санатории, больницы и поликлиники; спецпродукты, продаваемые в спецмагазинах; спецстоловые, спецбуфеты и спецпарикмахерские; спецавтобазы, бензоколонки и номера на автомашинах; разветвленная система специнформации; специальная телефонная сеть; специальные детские учреждения, спецшколы и интернаты; специальные высшие учебные заведения и аспирантура; специальные клубы, где показывают особые кинофильмы; специальные залы ожидания на вокзалах и в аэропортах и даже специальное кладбище.