Номер 16
Шрифт:
В час ночи, когда Эйприл пришла, дом Баррингтон-хаус окутывала сырая темнота. Огни почти во всех квартирах были потушены. Только в коридорах горели бесцветные электрические лампочки, освещающие затянутые мглой лестничные пролеты и угрюмые площадки. Но в этом свете не было ничего утешительного, ничего теплого, ничего, кроме тусклого мерцания, в котором никто не стал бы искать прибежища, даже если на улице сыро.
Из глубины холла Сет наблюдал, как Эйприл рассматривает сквозь стекло парадной двери стойку портье, место за которой он занял после захода солнца. Ночной воздух вокруг силуэта девушки растекался густой черной кляксой,
Эйприл была одета в длинное темное пальто, волосы убраны под шарф. Сет почти ощущал ее запах, этот упоительно-сладкий аромат. Даже по другую сторону двери, до того, как она набрала код и вошла, Сет предвкушал ее вкус.
Позади стройного силуэта Эйприл Сет угадал дрожь автомобиля, а затем услышал шум мотора черного такси, проехавшего мимо. Неужели она приехала на машине? Он же велел ей так не делать. Никто не должен видеть, как она входит в здание. Она никому не должна говорить, куда идет. Они ведь условились. Кто знает, как все обернется там, наверху? От одной мысли ему делалось дурно.
Сет взглянул на потолок. Часть того, что здесь обитает, должно быть, вырвалось из зеркальной комнаты еще в те времена, когда жильцы Баррингтон-хаус были молоды, еще до того, как здание состарилось под влиянием заразы, что живет теперь в обветшалых кирпичах.
Сет пришел к выводу, что нечто существует с начала времен, а здание Баррингтон-хаус всего лишь замочная скважина, сквозь которую вырывается сквознячок. Сам он может лишь догадываться о тех неведомых окольных путях, такими это влияние сумело распространиться. Хессен использовал поток, чтобы находить друзей и уничтожать врагов. А из всех, кто был с художником рядом, и из этих жутких существ, которые появляются во время приступов безумия или в ночных кошмарах, только люди, подобные Хессену, способны использовать Вихрь. И не пострадать при этом.
Хессен выжидал полвека, пока появится кто-нибудь, кому будет под силу завершить его работу. Он великий, в отличие от Сета, и Сет не может противиться его воле. Его наставник слишком долго ждал подобной возможности. Он даже стреножил миссис Рот и Шейферов, чтобы держать их при себе все это время, ни на секунду не забыв и не простив. Зато он отчетливо видел цель, как и полагается художнику.
Сет выбрался из-за стойки и пошел навстречу Эйприл.
— Вы приехали на такси. Я же просил вас не делать этого. Я же просил вас соблюдать осторожность.
— Ничего подобного. Я взяла такси только до Слоун-стрит, а оттуда шла пешком, как вы и велели. — Она протянула руку и коснулась его. — Все в порядке. Вы можете мне доверять, Сет. Я хочу, чтобы вы мне верили.
Глядя в ее красивые глаза, а затем задерживаясь взглядом на алых губах, блестящих от помады, которая так поразительно оттеняла белую кожу лица, Сет верил ей. Такси постоянно проезжают мимо, пытаясь найти пассажиров в самых зажиточных районах города. Так всегда было. Но, господи, как же он издергался.
— Ключи вы достали? — спросила она.
Сет выудил связку из кармана и позвенел ею у нее перед лицом.
— Помните, если кто-нибудь вас увидит, если вас увидит старший портье, ни в коем случае не упоминайте шестнадцатую квартиру. Стивена наверху быть не должно, но просто на всякий случай. Ладно?
— Конечно.
Эйприл нервничала, в глазах отражалось волнение. Это ему нравилось. Глупо,
— Я захвачу пейджер, и мы пойдем наверх. Пешком: от лифта слишком много шума, иногда он застревает. Не хочу рисковать.
— Сет. То, что вы делаете… Необходимо прекратить. Вы это знаете. И мы идем туда, чтобы со всем покончить. Вместе. Вы ведь это понимаете? То, что вы вызвали к жизни, можно отправить назад. Наверняка есть способ.
Она так смотрела на него, что у Сета внутри что-то переворачивалось. Где-то в самом сердце его существа. Его пробирала не лишенная приятности дрожь, и немного кружилась голова. Эйприл из тех женщин, на которых хочется просто смотреть. Вечно.
Но она совершенно не понимает намеков.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Эйприл поднималась по лестнице вслед за Сетом, за его узкими плечами, обтянутыми синим блейзером, и длинными худыми ногами в мятых фланелевых брюках. Он шагал размашисто, и каждый раз, когда заворачивал на очередной лестничный пролет, в глаза Эйприл бросалась его бледность. И еще то, как быстро движутся его губы, когда он что-то бормочет себе под нос.
Дыша тяжелее, чем ей хотелось бы или же чем, по ее мнению, требовалось, Эйприл поднималась по бесконечной лестнице, застланной толстым зеленым ковром. Дважды она едва не теряла равновесие из-за высоких каблуков, когда догоняла Сета, пытаясь подавить страх. Ей делалось дурно от тревожного волнения, когда она вспоминала, что придется войти в квартиру. Эйприл не имела отношения к кончине Хессена, не уничтожала его работ, однако все равно не могла отделаться от вопроса, как именно его дух будет защищать себя в случае вторжения или угрозы.
Хорошо, что хотя бы Майлз ждет перед домом ее сигнала. Она дала ему код от входной двери и объяснила, в какой части здания находится квартира. Если Эйприл ощутит, что ей угрожает опасность, она немедленно подаст знак. Майлз пытался отговорить ее, и в итоге они пришли к компромиссу.
Сет вдруг остановился. Он резко развернулся к Эйприл — его лицо было искажено волнением, руки сжаты в кулаки.
— Мы пришли, — прошептал он.
Его голос ослаб то ли из-за долгого подъема, то ли из страха перед незаконным вторжением на частную территорию.
Эйприл поглядела поверх плеча Сета на дверь с номером шестнадцать, латунной пластинкой на тиковом дереве.
Вот здесь жил и работал Хессен. Здесь он пытался укрыться от пристального внимания и слияния с городом, в котором черпал вдохновение. Вот место, где он страдал и где едва не изменил ход развития современного искусства. И еще место, где художник добился самого экстраординарного контакта с невидимым миром. И где ему изуродовали лицо, прежде чем он был убит ее родственниками.
Странное и невнятное признание Эйприл почерпнула из нескольких рукописных дневников. Но теперь это место необходимо запереть, и для этого недостаточно лишь входной двери. То, благодаря чему Хессен до сих пор существует, нужно удалить, уничтожить, и гораздо тщательнее, чем это сделали при первой попытке в 1949 году. Как именно осуществить задуманное, Эйприл не вполне понимала, но поклялась себе, что внимательный осмотр квартиры станет только первым шагом.