«Номер один»
Шрифт:
— Не я, не я! — пробормотала Берилл. — Это сделал Кельвин.
— Нет, это сделала ты, Берилл, потому что Кельвин, по крайней мере, был честен со мной с самого начала.
— Ну, тогда Родни…
— Ой, Берилл, да ладно тебе! Даже я знаю, что всем насрать на Родни. Но ты… Ты дала мне надежду. Ты сказала мне мечтать свою мечту.
— Шайана, пожалуйста, послушай меня, мы всем это говорим! Разве ты не понимаешь? Ты принимаешь все слишком близко к сердцу. Шоу «Номер один» — это развлекательное шоу. Певцы здесь не важны. Талант не важен. Это шоу про людей, просто прикол…
—
— Ну конечно это так, Шайана, а как же иначе? Мы главное развлекательное шоу, ты должна помнить это. Мы не серьезная программа. Если ты серьезно хочешь стать певицей, иди на прослушивание в Ливерпульский институт театральных искусств или другую театральную школу. Я могу написать директору, если хочешь.
— Ты велела мне мечтать мечту.
— Да, я сказала это, и мне жаль, Шайана, но шоу «Номер один» не занимается воплощением ваших мечтаний. Кельвину плевать на ваши мечты, ему совершенно наплевать на вас. Знаешь, как он вас называет? «Сморчками», «липучками» и «выскочками», вот как. Мы все вас так называем. Прости, но это правда. Я не знаю, хорошо ты поешь или плохо. И мне плевать. Ты поверила не тем людям, Шайана. Не верь нам, и не верь в нас. Отпусти меня, и я попытаюсь помочь тебе найти людей, которым ты сможешь поверить. Пожалуйста. — Берилл пыталась освободить от веревок привязанные к кровати руки. — Что ты сделала с Присциллой? — пробормотала она. — Ты ведь не обидела ее.
— Да какое тебе дело до Присциллы, алчная старая ведьма? — рявкнула Шайана. — Ты засрала ее жизнь так же, как и мою.
— Что?!
— Ты использовала ее! Ты использовала всю свою семью. Да ладно тебе. Кто стал главным персонажем «Бленхеймов», а? Ты. Ты, и только ты. Присцилла и Лиза Мари в нем выглядят как надутые, недовольные, тупые, охеревшие от славы идиотки, кем они и являются, а Сиринити похожа на себя саму, ущербную ненормальную дуру! И ты рядом с ними! Старая добрая Берилл Бленхейм, рокерша, супермамочка!
— Я сделала Присциллу знаменитой.
— В чем знаменитой? Ни в чем. Она знаменита тем, что ругается? Что вечно ноет? Она явно недостаточно знаменита, чтобы продать хоть один альбом. Господи боже мой! Лиза Мари и я побывали в центре для наркоманов еще до того, как получили право голосовать на вонючих выборах! Я рассказывала «Нэшнл энквайер» о своей наркозависимости, пока ты продавала мою чертову жизнь на «Фокс-ТВ»!
Сначала Берилл не заметила.
— Чья это была дурацкая идея, мама?
Теперь она заметила.
— Мама?
— Не моя и не Лизы Мари, мы были детьми.
— О чем ты говоришь?
— И не моей настоящей матери, она так торчит, что не знает, какое сегодня число. Но в нашей семье всегда был только один нормально функционирующий мозг, верно? Одна ясная голова, наша старая добрая мама…
— Перестань! Перестань притворяться Присциллой. Я не твоя мать. Ты просто чокнутая дура. Ты никак не связана со мной или с Присциллой…
Девушка прошлась по комнате и включила свет.
— Ой, мама, хватит тебе! — рявкнула она. — До тебя что, еще не дошло?
Берилл лежала и моргала в свете
— Что не дошло? Отпусти меня, сука чокнутая!
— Я Присцилла, твою мать.
— Это неправда! Ты ненормальная, и тебе нужна помощь. Где моя дочь?
— Я же сказала, перед тобой, мама.
— Перестань называть меня мамой!
— С радостью! Хорошо. Отлично. Это отличная новость. Ты все равно никогда не была моей мамой.
— И прекрати это безумие.
— Мама, ты не слушаешь. Ты не слушала, когда я была Шайаной, и теперь не слушаешь, когда я Присцилла.
— Ты не Присцилла. Ты Шайана!
— Да, я Шайана, и еще я Присцилла. Присцилла — это Шайана, а Шайана — это Присцилла. Черт возьми, мы — один и тот же человек. Это с самого начала была я.
Берилл открыла рот, чтобы снова закричать, но не смогла сказать ни слова. Наконец до нее дошло.
— Хорошо, — сказала Присцилла. — Теперь поняла?
Присцилла дернула себя за волосы и стащила парик, скрывавший ее собственные розовые локоны.
— Этого не может быть, — пробормотала Берилл, но она уже поняла, что это правда.
— Конечно может, — ответила Присцилла. — Парик, немного макияжа. Я притворилась, что сделала себе нелепые огромные титьки. Кстати, я не пошла на операцию, это было частью плана сделать меня непохожей на Шайану. Сначала я собиралась наделить ее силиконовыми грудями, но подумала, что не смогу нормально двигаться на сцене. Я не знаю, зачем мне вообще нужно было заморачиваться с превращением, ты почти не смотрела на меня во время прослушивания. Ты бы не заметила меня даже через миллион лет. Единственный человек, на которого тебе не наплевать на этом шоу, — это ты сама!
— Я так чертовски зла на тебя, Присцилла! — в ярости крикнула Берилл.
— О нет! Как я это переживу? — хмыкнула в ответ Присцилла.
— Ты правда все это время была Шайаной?
— Да, я же говорю. Я придумала ее.
— Но зачем, ради всего святого? Ты Присцилла Бленхейм, зачем тебе идти на чертово шоу «Номер один»?
— Зачем? А ты как думаешь? Чтобы узнать, действительно ли ты думаешь, что я хорошо пою!
— Что?
— Я записала альбом, мама, и он с треском провалился. Но ты допустила это. Ты была моим менеджером. Старая добрая Берилл Бленхейм, давнишняя рокерша-богиня, думала, что со мной стоит заключить контракт. По крайней мере, ты верила в меня, я всегда опиралась на твою веру, но потом я задумалась. Может быть, я правда ничтожество и стала знаменитой просто потому, что моя мачеха ставит камеры в своей чертовой спальне и транслирует мою юность по кабельному телевидению…
— Присцилла, в наши дни у всех в спальнях стоят камеры! Жизнь каждого человека показывают по телевидению. Ну и что? Радуйся! Джессика Симпсон снимала свою свадьбу, Бритни — свою беременность, Томми Ли — образование, а Осборны — то, как они сидят на диване, ради всего святого, и они все равно целых три сезона были хитом! Вся нация стоит в очереди, чтобы участвовать в «Большом брате» и светиться на экране двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю! Я дала тебе то, чего хотят все до единого…