Номер VIP клиента
Шрифт:
Дед учил меня, что реальность, которую мы видим, создана нашим сознанием,
что она — фантом, сложная иллюзия, некий мираж. А вот сон — это подлинная
реальность.
Анхель де Куатьэ
« Исповедь Люцифера»
Страшно не жить во сне, страшно проснуться в чужом сне.
Хичоль брёл по усыпанной лепестками сакуры дорожке, которая вела к саду камней. Его длинные волосы аккуратно уложены в сложную прическу, ханбок нежно-молочного цвета расшит
«Это ведь сон», - мелькнуло в голове.
– В моем сне игра идет по моим правилам, - раздался за спиной Хичоля мягкий голос. Он обернулся, но никого не было.
«Что происходит?»
Он продолжил идти по лепесткам к саду камней. Хичоль приблизился к цветущей сакуре и замер. Ветра не было, но лепестки опадали как при порыве ветерка. Медленно кружась, в своём танце они спускались ему под ноги.
«Символы, везде символы - это же мои собственные лепестки», - подумал он.
Хичоль сел на землю машинально поправляя волосы и расправляя широкие рукава. Яркое солнце на небе слепило чувствительные глаза Хичоля.
– Золушка, ответь, - раздался тот же мягкий голос, - что случилось с таким нежным созданием, как ты, мой друг? Когда произошли эти метаморфозы, когда ты стал таким?
Хичоль покрутил головой. По-прежнему никого не было видно рядом.
Голос продолжал.
– Может, когда ты стал известным? Или когда попал в аварию, ты помнишь свои ощущения, когда ты лежал на больничной койке, кусая губы до крови. Когда твоя жизнь пошла не по тому пути?
Хичоль мог поклясться, что раньше не слышал этого голоса. Он медленно стал отвечать, скорее себе, чем неизвестному.
– Я доволен своей жизнью, хоть она нелёгкая и порой опасная. Я люблю своих фанатов, своих коллег по группе, меня устраивает такая жизнь. Почему вдруг кто-то решил, что она идёт не по тому пути?
– Обладать всем невозможно, Принцесса! Нужно уметь выбирать….
– И какой у меня выбор? – тихо спросил Хичоль.
– Я хочу, чтобы ты сделал исконный выбор, но у тебя лишь два варианта вернуться в мир живых и начать заново, но пойти по другому пути, или остаться тут навсегда и жить вечно.
«Вернуться в мир и жить как прежде, такой вариант не рассматривается».
– Почему кто-то решил, - повторил Хичоль свой вопрос, - что я иду не по тому пути?
Голос молчал. Потом ответил.
– Путей много, ты идёшь или по самому сложному пути, или по лёгкому, ты выбрал лёгкий путь. И он приведёт тебя к забвению.
«Ничего себе лёгкий», - подумал Хичоль.
– Ты предлагаешь пойти по сложному? – снова спросил он и подобрал опавшие лепестки, проведя по ним кончиками пальцев, - А как же они?
Он смотрел, не отрываясь, на лепестки сакуры на ладони.
– А знаешь, кем бы ты стал, если бы выбрал
– А ты знаешь, как я понимаю, откуда тебе это известно?
– Я - это ты, ты - это я, - тихо ответил голос.
Хичоль сжал ладонь в кулак, лепестки превратились в розово-кровавую кашицу и упали на землю ошмётками.
– Почему я должен тебе верить?
– жёстко спросил Хичоль.
– Ты не веришь самому себе? – ответил вопросом на вопрос голос.
– Слаб тот, кто не верит в себя, и слаб тот, кто не верит себе.
Цветок поднялся с земли, стряхивая свои лепестки на выгоревшую траву под ногами. Ноги затекли, а старинный покрой был неудобен.
– И что же мне делать?
– Выбирать, - ответил голос.
Вдруг подул сильный ветер и все лепестки сдуло с деревьев. Солнце зашло за тучу, и небо потемнело. Стало холодно. И очередной порыв ветра донес до его слуха уже знакомую песню.
«Живя в страхе,
Я буду ждать тысячи лет.
Просто, чтобы увидеть твою улыбку».
Мелодия нарастала, он закрыл уши ладонями и упал на землю, ему было больно. Резкая вспышка и, закричав, он проснулся.
***
Хичоль открыл глаза. В комнате было темно, зато в гостиной горел свет.
– Теперь я знаю, что из тьмы идет свет, - прошептал Хичоль.
Наступила ночь, если тут вообще менялись сутки. Казалось, время остановилось. Оно висело в воздухе мелкими пылинками, превращая воздух в вязкую массу. Было тяжело дышать.
Он поднялся и вышел из спальни, туда, где горел свет, и была хоть какая-то иллюзия защищенности в воздухе.
Кю сидел на корточках, там, где была раньше дверь, и ковырял стену.
Он повернул голову на звук шагов друга и слегка улыбнулся.
– Я подумал, если сломать стену, может, мы выберемся? – спросил он. А ещё, - подумав, продолжил Кю, - окна. Мы высоко, но, может, сможем выбраться. Так я решил, но они намертво забиты. Представляешь?
Хичоль не смотрел на Кю, он пристально глядел поверх его головы на картину и, подойдя ближе, провел по ней кончиками пальцев. «Когда рисуешь ветвь, нужно слышать дыхание ветра», - вспомнил Хичоль старую японскую поговорку.
«…Художник – тот, кто создает прекрасное, но может ли это прекрасное стать кошмаром? Кто автор этого кошмара? Может я сам?..»
Он повернулся к Кюхёну, тот большими и круглыми глазами уставился на Хичоля.
«Ты же это про себя думал?
– спросил он, казалось, вслух, но его губы были сжаты, - … про живопись. Почему я тебя слышу?»
Хичоль молчал, потом тихо, почти шепотом, спросил, оставляя немой вопрос Кю без ответа, казалось, он не слышал его и вообще пребывал где-то не здесь. Кю испугался, как бы хён не спятил.