Нора под миром

Казанцева Марина Николаевна

Утром возвращается бабка Устинья. Анастасия с подозрением ожидает уви-деть рану на руке. Но под одеждой ничего не видно. Старуха весела и довольна. Анастасия снова идёт в магазин за сплетнями. Но там говорят только о том, что у всех разморозились холодильники и скисло молоко. Света не будет ещё сутки. Бу-ря, как водится, повалила столбы, подстанцию закоротило. Учительница подумы-вает о том, чтобы уехать и пожить у подруги. Но в тот день не приходит автобус. Она решается идти пешком к райцентру. Проходит километра три и снова выхо-дит на деревню Сошки. Вторая попытка — тот же результат. Она испугана

этой чертовщиной и решается пойти к Сергею.

Девушка постучала в дверь и слышит его голос. Он кричит из гаража, что сейчас подойдёт. Пусть Анастасия проходит в дом. Она успокаивается, думает, что ей только приснилось его мёртвое лицо. В последнее время учительнице часто снятся дурные сны. И, пока он в гараже, ей приходит в голову кое-что проверить. Нет ли в их доме большого подвала.

Там в самом деле есть подвал, но Анастасия колеблется и боится туда сойти. Из подвала тянет чем-то страшным, слышны глухие голоса. И тут учительница получает удар в спину и катится по лестнице.

Девушка лежит в беспамятстве и видится ей страшное видение. Будто вышиб-ла она замок и вышла из подвала. Пошла по дому звать Сергея, а дом весь словно нежилой, отовсюду шорохи и стоны. Тут слышится стук за дверью. Открыла Ана-стасия дверь, а он там — висит в петле! А глазами смотрит на неё. Анастасия кину-лась бежать из дома. Открыла дверь на улицу. А на пороге — Маша! Стоит, смот-рит на соперницу и ухмыляется, а рука порезана! Анастасия дико закричала и за-махнулась топором. Маши тут же нет, теперь на пороге стоит чёрная собака! Анастасия в ужасе ударила её топором по голове! И стала бить и бить, и бить! А потом бросилась бежать.

Очнулась она в своём доме, на кровати и непонятно ей, как она сюда попала. Никто не стучал в окна, никто не ходил над головой. Наутро Анастасия пошла в магазин. Там сидят, судачат бабки. Страсти-то какие! Вчера какие-то бандиты у фермера убили сторожевого пса, Шугая! Всего, беднягу, изрубили!

Анастасия в ужасе. С одной стороны она убила не Машу, а только лишь соба-ку. А с другой стороны, получается, что она помешалась!

Тут подошла её очередь покупать. Она старается делать вид, что ничего не произошло. Открыла кошелёк, а там лежит отрубленный палец! Анастасия в ужасе закричала, бросила кошелёк и кинулась бежать. Она бежала, не видя дороги, нале-тела на препятствие, упала и потеряла сознание.

Очнувшись, она поняла, что лежит в своей кровати. Вскочила, оделась и вы-шла в горницу.

— Бабушка, ты дома? — раздался голос из сеней.

И вошла Маша! Антонина только глянула на неё, застонала и повалилась на пол. Сознание оставило её.

Очнулась она в темноте. Ощупала вокруг себя и поняла, что на этот раз она не в своей комнате. И тут же поняла, что на ней не её одежда! Какой-то балахон с длинными рукавами. Тут дверь сама собой как распахнётся! И за ней открылся бесконечно длинный коридор, а в конце мерцает огонёк.

Свет всё приближался, и вот девушка увидела недавнего монаха. Тот стоял в своей чёрной рясе со свечой в руке, из под спутанных волос пронзительно смотре-ли чёрные глаза.

— Вставай, иди. — глухо сказал он.

Анастасия осмотрелась и содрогнулась: на ней был надет саван.

— Куда ты ведёшь меня? —

спросила она, стуча зубами.

— Венчаться, как ты и хотела. — низким голосом ответил чернец.

— Я не пойду! — испугалась Анастасия.

— Пойдёшь. — сказали сзади голоса.

Анастасия резко обернулась и увидала мертвецов! Они вылезали прямо из стен, просачивались из щелей, лезли из-под кровати! Девушка дико вскрикнула и бросилась бежать по коридору! Впереди смутно сеялся свет. Несчастная распах-нула дверь и очутилась в той самой деревянной церкви на болотах! А вместо икон такие хари! Все свечки чёрные, а на аналое скалится зубами череп! Тут к ней обер-нулся человек, которого она вначале не заметила.

— Вот, милая, и я!

Это был Сергей! Голова свёрнута набок, на шее вместо галстука верёвка! Язык свисает, лицо раздуто! И смеётся!

Анастасия дико завизжала и кинулась на выход! А там меж кочек булькает трясина! Она решилась и прыгнула на кочку, потом на другую и так дальше. Глядь, а из вонючего болота вылезают лица! Скалят зубы. Вертят глазами и тянут-ся к ней, тянутся! А сами кочки не кочки вовсе, а черепа облезлые!

Сама не помнит, как выбралась на берег. Вся перемазалась, саван разорвался. Влетела в деревеньку, вскочила в дом и заперлась с топором в руках. Дождаться утра, а там хоть пешком, хоть на попутке, а уехать из проклятых Сошек!

Анастасия неотрывно смотрела в грязное окно. И вот, глядя на светлеющее небо, несчастная услышала осторожные скребущие звуки позади себя. Она обер-нулась и увидела, как ветхие доски над плинтусами шевелятся, словно что-то их трогало изнутри. Сухое дерево стало осыпаться щепочками. И вот в образовав-шуюся дырку сунулся чей-то нос, шевеля усами.

Анастасия с воплем омерзения ударила топором по крупной тушке буро-се-рого зверька размером с небольшую собаку. Тот пронзительно закричал и этот крик походил на крик смертельно раненого ребёнка!

Бедная учительница ринулась с топором на окно и вышибла его. Выскочила, вся окровавленная, бросилась бежать, оглашая серое утро безумным визгом.

На дорогу выбралась длинношёрстная тварь, похожая на ту, которую убила Анастасия. Потом ещё одна, ещё… Они молча пялились на человека и потихоньку сужали кольцо. У них были одинаковые серенькие лица, поросшие короткой шёрсткой. Несмотря на щёточку усов, морды тварей очень походили на человечьи лица. В раннем свете даже были видны их глаза — карие, а белки — жёлтые. Этот гепатитный цвет делал их немигающий взгляд очень страшным.

— Ну, подходите по одному! — прорычала Анастасия и замахнулась топором.

Картуши, а это были они, облизнулись и стали тихо отступать. Анастасия огляделась. Она была одна.

Она сидела у магазина. Солнце встало, запели петухи, стали раздаваться го-лоса. Постепенно начал собираться деревенский люд. Первыми прибежали два деревенских пьяницы, Аркашка и Максим. Они принялись слоняться под дверью, ругаясь от нетерпения. Потом явилась фельдшерица, за ней потянулись и другие. И, наконец, явилась и сама Нинка, продавец. Никто не обращал внимания на Ана-стасию. Часть народа выстроилась у прилавка, а старухи снова расселись на ста-рых венских стульях.