Нора
Шрифт:
Так он и сделал, обставив ее полностью, несмотря на то что они договорились на два выигрыша из трех. Выиграв третий раз, Рауди откинулся на подушки, закинул руки за голову и довольно улыбнулся.
— Я бы хотел ростбиф с кровью, картофель, запеченный в сметане, зеленый горошек, если можно — не консервированный. На десерт — слоеный шоколадный торт, желательно посыпанный кокосовой стружкой. Лучше всего — домашней выпечки. У вас есть рецепт шоколадного торта?
Подбоченившись, Нора отступила от его постели.
— И это ваша обычная диета?
— Я вожу самолет. — Он указал на свою ногу. — Вы собираетесь отрабатывать ваш проигрыш?
— Еще не знаю. Конечно, я принесу вам ужин, но не рассчитывайте на ростбиф.
— Я — техасец. Я привык вкусно есть.
— Значит, сейчас самое время заняться вашим холестерином, ковбой. Недавно у моего отца был инфаркт. Поверьте, это очень неприятно. Мой вам совет: меняйте свои вкусы.
— Хорошо, хорошо, — недовольно согласился Рауди. — Я согласен на пиццу. А чтобы вознаградить мою покладистость, украсьте ее такими маленькими рыбками. Ведь это здоровая пища?
— Анчоусы? А вы когда-нибудь задумывались, сколько в них соли?
— На вас не угодишь, — усмехнулся Рауди. — То холестерин, то избыток соли. Вы готовы посадить меня на хлеб и воду. Кстати, это единственное, что я ем с тех пор, как попал сюда.
Нора поймала себя на том, что снова смеется.
— Пойду приготовлю ужин папе, а потом вернусь с вашей пиццей, — пообещала она, направляясь к двери.
— И захватите с собой шашки, — напомнил ей он, — мне еще есть на что сыграть.
Hope тоже было на что сыграть. Если все пойдет по плану, Рауди станет послушным, как сонный кот, прежде чем выпишется из больницы.
— Ты задержалась, — заметил отец, когда она вошла в дом. — В больнице что-то случилось?
— Да нет. — Она не знала, стоит ли рассказывать ему о Рауди. Не знала и как ей самой к этому относиться. Рауди был влюблен в ее сестру. А теперь он пытается охмурить ее. Увлекаться им было глупо. — Мне надо будет вернуться в больницу, — коротко сказала она и поднялась по лестнице, твердо решив не пускаться в дальнейшие объяснения. Ей хотелось принять ванну, немного вздремнуть и переодеться.
— Не беспокойся об ужине, — крикнул ей вслед Дэвид. — Я сам приготовлю. В холодильнике все есть. Кроме того, я сытно пообедал и не слишком голоден.
Нора задержалась на верхней ступеньке. Отец был прав, он уже вполне в состоянии сам о себе позаботиться. Совсем не нужно нянчиться с ним. Но она с трудом осознала это. Она улыбнулась. Теперь жизнь станет проще.
Когда Нора вернулась, в больнице было тихо. Дежурная медсестра улыбнулась, увидев в ее руках пиццу.
— Мне было очень интересно, что ты ему пообещала, — шутливо заметила Ла Верн, — весь вечер он был просто золото.
Распахнув дверь. Нора торжественно внесла пиццу:
— Та-да-да-да!
Рауди приподнялся, ухватившись за ручку, укрепленную у него над головой.
— А я уж думал, что вы измените своему слову.
—
— О Боже, тут, должно быть, одни овощи.
— Почти. Тут грибы, зеленый перец, лук. На вашу половину я попросила положить анчоусы. Надеюсь, вы оцените мое внимание. Сама я просто не выношу одного вида этих мерзких маленьких рыбешек — они отвратительны.
— Не беспокойтесь. Я не собираюсь заставлять вас их есть.
— Вот и хорошо.
Рауди взял вилку и подхватил первый кусок из коробки. Он медленно поднес его ко рту, закрыл глаза, словно в экстазе, и с наслаждением прожевал.
— Восхитительно, просто восхитительно!
— Я собираюсь дать вам реванш, — заявила Нора, подволакивая стул к его кровати. — Когда мы закончим с едой. Я обязана отыграться, этого требует моя гордость.
— Горе побежденному, — пробормотал он с набитым ртом.
— Что?! — Нора почувствовала, что начинает злиться. Рауди, очевидно, заметил это, так как улыбнулся и проговорил:
— Я пошутил. Поверьте, я ни за что не буду кусать руку, которая меня кормит.
— Вы готовы сразиться? — спросила Нора, убирая остатки пиццы и доставая доску для шашек.
— Когда вам будет угодно, моя милая. Нора подумала, что за этим обращением ничего не стоит, и не обратила на него внимания. По крайней мере постаралась…
Но снова и снова она убеждалась, что не может сосредоточиться на игре. Она поймала себя на том, что думает, каково это, быть «милой» Рауди Кэссиди. Он был уверен в себе, обладал сильной волей и таким обаянием, что мог бы сманить пташку с дерева, как любила говорить ее мать. Он привык получать то, что хочет, — Валерия Блумфилд явилась редким исключением. Нора сразу погрустнела, вспомнив о его чувствах к сестре.
Даже не поняв, как это произошло, она проиграла две игры подряд. Только совершив глупейшую ошибку, которая стоила ей второго проигрыша, она вспомнила, что они не договорились, на что играют.
— Что же вы хотите на этот раз? — процедила она сквозь зубы, злясь, что так глупо попалась. — Могу вам завтра принести еще булочек с черникой.
Улыбка Рауди не предвещала ничего хорошего.
— Как насчет трех игр из пяти? — с надеждой спросила она.
— Уговор дороже денег.
— Какая мудрая мысль, — с иронией произнесла Нора. — Хорошо. Вы выиграли. — Она подняла обе руки, признавая свое поражение. — Не уверена, что это было сделано честно и по правилам, но вы выиграли.
— Неужто вы становитесь склочницей? Нора сама не понимала, почему была такой рассеянной. Опустив глаза, она лихорадочно укладывала фигуры. Когда Нора закончила, он взял ее за руки и заставил наклониться к нему ближе. Она понимала, что ей следует одернуть его или попытаться вырваться. Но оказалось, что она не может ни двигаться, ни говорить, ни вообще делать что-либо, кроме как глядеть ему в глаза.