Норби спускается на Землю. Норби и великое приключение адмирала Йоно
Шрифт:
— Нам приходилось попадать в гораздо более опасные переделки, Норби, — сказал Джефф. — Пока мы в Манхэттене, ты будешь заниматься своими исследованиями, а я буду учиться. Звучит не очень увлекательно, но на этот раз мы с тобой попробуем побыть приземленными существами.
— Приземленными, — медленно повторил Норби. — Почему-то мои эмоциональные контуры бросает в дрожь от одной этой мысли.
Глава третья
ОСОБНЯК ГРЕЙСИ
Джефф
— Наверное, в следующий раз стоит взять такси, — сказал он. — Я и забыл, как холодно бывает зимой. Однако я не жалею, что городские власти никак не могут возвести защитный купол.
— Мы не будем брать такси, — отозвался Норби. — Такси опасны, особенно если кто-то заставляет их нарушать правила, врываться в парк и стрелять в беспомощных роботов. Ты должен радоваться, что у тебя есть мой антиграв и гипердвигатель, который доставит тебя в любое место.
Мэр опаздывал; заседание городского совета слишком затянулось. Норби спустился в компьютерную комнату, расположенную в подвальном помещении, металлически хихикнув после знакомства с запиской, которую Лео Джонс оставил для него. Записка гласила:
«Если ты запутаешь мой компьютер, я разберу тебя на запчасти и набью бочонок консервированным горошком».
Джефф сидел в главном холле, восхищаясь мозаичным мраморным полом, изогнутой лестницей и большим камином с резной чугунной полкой, поддерживаемой двумя стройными колоннами. За окнами виднелись покрытые снегом сады, террасами спускавшиеся вниз по склону к соленой реке, издавна известной как Ист-Ривер. Вверх по реке располагались Чертовы Ворота — самая бурная ее часть. На самом деле она получила свое название от голландского слова hellesgarten, означавшего «прекрасный проход». Джефф попытался представить себе, что было здесь до первого появления голландцев, но вдруг он заметил, что небо приобрело тяжелый свинцовый оттенок. Надвигалась метель.
Пока кадет ждал, закончилась экскурсия для туристов, осматривавших старинное здание, которое издавна было резиденцией мэров Манхэттена. Люди надевали свои зимние пальто и выходили на мороз, а женщина-экскурсовод задержалась и улыбнулась Джеффу. Ее великолепную фигуру облегал строгий деловой костюм, в черных волосах поблескивали серебряные пряди. Приятное лицо показалось Джеффу чем-то знакомым.
— Здравствуй, — сказала она. — Разве мы не знакомы?
— Меня зовут Джефферсон Уэллс. — Он подумал, что встретился со своей учительницей из младших классов. — Сокращенно — Джефф.
— Я помню. Ты тот мальчик, который помог нам одолеть террористов, пытавшихся захватить Центральный парк полтора года назад. Насколько я поняла, они пытались овладеть всей Федерацией, но в нашем парке они вели себя просто возмутительно. Я работаю в Американском музее естественной истории. Хожу с группами энтузиастов наблюдать за жизнью птиц в Центральном парке, а также вожу туристические экскурсии в Особняк Грейси. Меня зовут Хеди Хиггинс.
— О! Разумеется, мисс Хиггинс! — Джефф немного смутился, поскольку помнил ее более пожилой и одетой менее элегантно.
— В Центральном парке я ношу плотный твидовый
— Когда экскурсия проходила через столовую, я заметила, что стол накрыт для ленча, и поторопила туристов, чтобы не побеспокоить мэра.
— Он еще не вернулся с совещания. Честно говоря, я как раз пришел к нему на ленч. Его дочь обручена с моим братом. А вы знаете мэра Джонса? Он замечательный человек.
— Да, разумеется… то есть, я хочу сказать, он пользуется такой репутацией. Но я ни разу не встречалась с ним за все время, пока провожу экскурсии в Особняке Грейси, и думаю, мне лучше уйти до его прихода.
— Поздно, — сказал Джефф, выглянув в окно и заметив Лео Джонса, поднимавшегося по ступеням. — Он уже здесь. Не уходите, мисс Хиггинс!
Она направилась к задней двери, но тут парадная дверь распахнулась настежь, и Лео Джонс радостно воскликнул:
— Привет, Джефф!
— Бог ты мой, — пробормотала Хеди Хиггинс.
Джонс остановился как вкопанный. Его глаза расширились.
— Вот так совпадение! Я как раз думал о тебе сегодня, Хеди.
— В самом деле, Лео? — дрожащим голосом спросила она.
— Совещание было тяжелым, принимая во внимание новые проделки охотника за роботами и взломщика компьютерных магазинов. Интересно, один ли это человек? Кроме того, всех беспокоит состояние старых водопроводных труб. Трещины можно заметить только после того, как они лопаются от мороза. Но все-таки мне удалось убедить городской совет выделить больше средств на весенние посадки в роще нашего парка. Птицы любят молодые деревца. Я сделал это для тебя, Хеди.
— Для меня?
— Я думал о тебе и знал, что ты стала ведущим орнитологом в музее и очень предана Центральному парку. Но у меня не хватало времени — или смелости — присоединиться к птицелюбам хотя бы на одну вылазку.
— Смелости, Лео?
— Прошло так много времени, и мне было неловко, что я забыл о тебе после того, как мы окончили школу и поступили в разные колледжи. Там, в колледже, я и познакомился с матерью Олбани. Он теперь на небесах, бедная душа! А потом я стал мэром, и у меня появилась уйма дел.
— Так много дел, что ты даже не заметил, что Хеди Хиггинс работает экскурсоводом в Особняке Грейси, — со смехом добавила Хеди. — Лео, ты совершенно не изменился. По-прежнему крутишься как белка в колесе и работаешь двадцать четыре часа в сутки.
— Но только не сегодня. Мы с Джеффом решили побеседовать за ленчем. Прошу тебя, останься с нами. Я почту это за честь, и, судя по довольному виду Джеффа, он тоже не возражает.
В камине просторной, со вкусом обставленной столовой весело потрескивали дрова. Мисс Хиггинс сообщила, что вязовый буфет изготовлен Дунканом Пфайфом в 1800 году. Прозрачная пластиковая пленка защищала обои 1830 года, на которых по-прежнему голубело небо над лесными ландшафтами и парижскими монументами. Джефф ел с аппетитом, наблюдая за тем, как Лео развлекает свою школьную подругу.