Норд-вест
Шрифт:
– Ты стрелял кабана? – спросил Уськов.
– Мне было четырнадцать лет, когда я взял своего первого кабана. А в пятнадцать меня чуть не подмял лось. Батя его ранил, а я, дурак, выскочил ему наперерез и нажал на курок. Не подумал, что я на лыжах. Представляешь, бежит на меня туша, килограммов пятьсот с лишним, а я не могу сбросить лыжи, чтоб спрятаться за деревом. Дурень, я их еще дома привязал веревкой, чтобы не скидывались с валенок.
– Как же ты остался живым? Брюки, небось, мокрые стали? –засмеялся Уськов, хлопая его по плечу. – Али, липкими?
–Тебе смешно… Я тогда, на самом деле, чуть в штаны не наложил. Можешь вообразить,
Он не успел договорить. Как это обычно бывает на севере, вдруг выскочивший ниоткуда шквальный зюйд-ост сорвал лодку с места и потащил в сторону моря. Кравченко начал натягивать на себя брезентовый плакат, чтобы укрыться от ураганного ветра.
– Отставить! – заорал я. – Налечь на весла!
Они схватились за весла и начали отчаянно грести. Но лодка вместо того, чтобы двигаться в сторону причала, лишь отдалялась от него. Вдруг я с ужасом понял, что начался отлив. Лодка, убыстряя движение, все дальше и дальше уходила от освещенного берега, не оставляя нам никакой надежды на возвращение. Внезапно ветер прекратился, чтобы через несколько секунд обрушить на нас снежную лавину. В считанные секунды снегопад закрыл от нас берег с его яркими прожекторами, и мы очутились в кромешной темноте. Ничего не видно! Нас несло, как спичечную коробку по бурной реке. Где же маяки? Неужели, мы проскочили мимо стоящих на приколе субмарин и кораблей на Святоносском заливе? Они же должны были быть! Хотя Лякумович нас высадил в нескольких милях от базы, на строительном причале, но, все равно, мы должны были увидеть какие-то маяки, указывающие фарватер в бухту. Не заметили. Чертовщина, какая-та… Страх сковал мою волю. Я не знал, что предпринять, как поступить, интуитивно держа руль лодки против ветра. Он был такой силы, что при порывах заставлял хватать борт свободной рукой всеми силами, чтобы не вылететь из лодки в ледяную воду. Я посмотрел на часы. Что? Неужели прошло два с половиной часа, как нас ветер оторвал от причала? Ничего себе!
Кравченко и Уськов изо всех сил пытаются грести.
– Суши весла! – приказал я, остановив эту бесполезную работу. Они устало бросили весла.
– Командир, а командир! – стараясь перекричать шум ветра и волн, обращается ко мне Кравченко, но у меня не нет сил, ответить ему. Наконец, он не выдержал, подползает ко мне.
– Командир, нас уносит в Ледовитый океан, да?
Хотя я не вижу его глаз, но чувствую в голосе ужас.
– Не знаю, где мы. То ли все еще в акватории Святоносского залива, или проскочив его, вышли на Баренцево море. Куда нас гонит ветер, один Бог знает. Может к Белому морю, а может к океану, – говорю я ему устало. – Хотя, до океана еще ой, как далеко. Смотри в оба, если снегопад утихнет, может, увидишь огни на мысе Святой Нос. Лишь бы не вмазаться в какой-нибудь корабль, или скалу. Начнется прилив, думаю, нас снова к берегу пришвартует. Понял?
Не только он, я и сам не верю в свои слова. Чувствую, как сохнет во рту. Еще не хватало без воды остаться. Без еды, как – ни будь, но без воды…
– Уськов! – кричу я. – Доставай брезент! Нам надо собрать снег!
– Зачем? – Уськов сидит не шелохнувшись.
– Для воды! Морскую что ли будешь пить? Встать, Уськов! – выхожу я из себя. – Разворачивай брезент! Там на носу лежало ведро, посмотри,
– Слышу, – еле доходят до меня слова Уськова. – Откуда тут увидишь, целое оно или нет…
Я сажаю на место рулевого Кравченко, приказав держать нос лодки строго против ветра, и ползу к Уськову. На ощупь проверяем с ним дно ведра. Как будто дырок нет.
– Набивай ведро доверху! – говорю Уськову. – И сам же начинаю помогать ему, сгребая липкий снег со скамеек.
Работа немного отвлекает нас от жутких мыслей о выпавших на нас испытаниях. Только успеваем заполнить ведро, снегопад прекращается также внезапно, как и начался.
От неожиданности мы приходим в восторг.
– Ура! – кричит Кравченко.
Мы с Уськовым тоже вопим:
– Ура! Ур-р-ра!
Вдалеке по носу мелькает, какой-то огонек: то ли маяк, то ли прожектор какого-то судна. Не разобрать, далеко. Надо бы грести в том направлении, но сила ветра и сила мышц солдат несравнимы…
Зря мы кричали и радовались. Через минуту на нас снова с новой силой обрушивается ураганный ветер со снегом. Я испуганно хватаюсь за рулевое весло… Нашу лодку ветер как щепку снова гонит в пустоту. Я пытаюсь определить скорость ветра и силу отлива, тем самым хотя бы приблизительно выяснить на каком мы расстоянии от берега. Все без толку. Разве в кромешной темноте без приборов возможно такое? Но все же это занятие немного отвлекает меня от бушующего ветра со снегом.
Через некоторое время, словно по мановению волшебной палочки тучи разлетаются, и на небе сначала появляются звезды, а затем – разноцветное полярное сияние. В надежде увидеть родной берег оглядываюсь кругом. Ищу огни. Тщетно. Кругом темень и вода. Нахожу Полярную звезду, Большую медведицу. Там север, сюда – юг и, значит, материк. Но, какая польза нам, что я знаю местоположение земли? Попробуй, греби… Мысли, как кони, скачут галопом. Лишь бы Лякумович забил тревогу… Может лейтенант догадается? Не дурак же он, должен понять, куда могли деться солдаты, когда нет ни морского, ни наземного транспорта.
Наконец, ветер умерил пыл, и волны остепенились.
– Мы можем перевернуться, если начнется шторм? – Кравченко снова задает неприятные вопросы.
– Ялик-6 очень хорошая лодка, – говорю я, пытаясь успокоить себя и ребят. – Он может выдержать три-четыре балла.
– А если шесть? – допытывается Кравченко.
Я держу паузу. Чувствую, как тяжело дышит Уськов, как напрягся Кравченко.
– Выдержит! – говорю я, придав голосу уверенность.
Честно говоря, я и сам не знаю, на сколько баллов максимально рассчитана эта посудина. В учебке нас гоняли на яликах, но не в шторм. Кажется, его ресурс до четырех баллов при относительно длинной волне, успокаиваю я сам себя. Хотя, вряд ли… Скорее всего эта посудина, с экипажем в три человека, продержится при таком волнении всего минут тридцать, а то и меньше.
– У нас остались гвозди и рейки. Надо накрыть лодку брезентом, – осенило меня. – Чтобы вода и снег не попадали. Будем отдыхать по очереди.
Работа снова развеивает тревогу… Выгребаем снег и забиваем лодку брезентом чуть ли не до кормы. Оставляем лишь заднее сидение и рулевое.
– Уже не дует! – радуется Уськов, залезая в укрытие. – Тут еще кусок брезента остался, может, парус сделаем?
Мне эта идея тоже приходила в голову, но я от нее отказался: на чем его установишь? На весле? А как управлять парусом без опыта? Порыв ветра и ты под водой. Хреновая идея…